Дневник театрального чиновника (1966—1970) - [60]

Когда я уходила, то в коридоре увидела верстак с рубанком и спросила: «Это что, для успокоения нервов?» Он ответил: «Да». Я поделилась, что сама тоже многое делаю, и он сказал, что берет меня в свою бригаду, где у него Солженицын уже законтрактовался паркетчиком.

Расставаясь, Владимир Николаевич приглашал приходить, а я ему обещала позвонить, выяснив его перспективы на периферии.

4 февраля

Утром поехала к жене Коржавина в библиотеку Островского за пьесой «Однажды в двадцатом», а в 17 часов мы с Ядвигой (переводчицей) пошли к Соколовскому в гостиницу отнести пьесы. В Ленинграде им понравилась «Правду! Ничего, кроме правды» и «Пассажирка», инсценировку которой он назвал очень хорошей, гораздо лучше авторской. А по возвращении в Москву они видели на Таганке «Павших и живых» и «Тартюфа». Очень понравились «Павшие и живые». «Вот какой театр надо привозить в Польшу», — сказал Соколовский. Но Фурцева Мотыке — Министру культуры Польши — категорически в этом отказала еще много раньше[36]. Потом Соколовский взял списки советских пьес, составленные по разным источникам, и я их прокомментировала, что стоящее, что нет. А потом они с Ядвигой поехали на Таганку, а я — домой.

5 февраля

Зашла к Тарасову, как бы только передать привет от Соколовского, и между прочим сказала, что Соколовскому очень понравилась постановка Эфросом «Счастливых дней несчастливого человека». На что мне Тарасов ответил: «Его мнение нас не интересует». Я: «Ну как же так, ведь он Ваш соратник». Молчит.

Потом я позвонила в Управление театров Министерства культуры РСФСР Живцовой и спросила про пьесу Войновича. Она сказала, что, кажется, начальство интересовалось, как им быть с периферией, и им сказали, что так как он письменного покаяния не приносил, то придержать, и пусть считается, что разрешение дано для одного театра в Москве. Ну а что в Горьком ТЮЗ пьесу репетирует (об этом мне говорил Владимир Николаевич), то, может, на это и посмотреть сквозь пальцы, они начали работу не спрашиваясь, может, так и пройдет.

Я позвонила Войновичу, все это рассказала, он благодарил и опять приглашал приходить. Я говорю, что боюсь оторвать его от дела, а он: «Ну что Вы». Через некоторое время я подумала, может, ему пригодится номер моего телефона, позвонила опять и сказала об этом, а он отвечает: «Я тоже положил трубку и подумал, как мне Вас разыскать, если понадобится». Продиктовала, расстались друзьями. Внешне он меня почти удивил, совсем русский, интересный, с седеющей гривой волос и очень внимательными, пронзительными глазами, выдержанный, спокойный.

А на работе машина со скрипом крутится. Вот будет первое совещание по притеатральным музеям.

6 февраля

Весь конец этой недели «создавала» списки рекомендуемых спектаклей и художников для выставки «ЭКСПО-70» в Японии. Слышала сплетню, что когда Голдобин станет главным редактором Репертуарной коллегии (говорят теперь об этом очень определенно), то на его место придет или Кабанов (Тарасов не возражает), или Скачков из ВТО. Ну а что может быть лучшего-то. Еще у Войновича мы говорили, что ужас в том, что сейчас все сволочи пользуются моментом и захватывают что и где можно, а потом не избавишься. Да, говорят, что о создании Главреперткома подписано постановление или приказ, не знаю. Вот начнется у нас дрожемент.

10 февраля

Позвонила Борису Владимировичу. Он вместе с Галиной Георгиевной и Марией Сергеевной (подругой Галины Георгиевны) 8 февраля ходил на «Счастливые дни несчастливого человека». К телефону подошла Галина Георгиевна и сказала, что ей понравилось, и Борису Владимировичу, и Марии Сергеевне, но именно спектакль, не пьеса, а Борису Владимировичу настолько понравилось, что он позвонил Эфросу. Подошел Борис Владимирович и сказал, что да, но не пьеса, пьеса с ложной многозначительностью, на которую могут попасться только молодые люди, но театр вообще существует для молодых. А сама работа Эфроса уверенная, хорошая. Из актеров ему понравилась Яковлева, которая создает образ, а остальные все играют неважно, просто выполняют задание режиссера. А Эфросу он позвонил и сказал, что тот в лучшей форме.

12 февраля

Читала статью Кардина о Л. Сейфуллиной в 11-м номере журнала «Новый мир», очень интересно, говорят, его «разбили» в «Литературной газете».

Часов в пять позвонила какая-то женщина и от имени Фоменко пригласила на спектакль в МГУ.

А у нас идет свистопляска с Болгарским фестивалем. Сначала вызывали к Тарасову и меня, чтобы помогала, а теперь, слава Богу, вроде решили «обойтись своими силами».

15 февраля

Вечером была в МГУ на спектакле Фоменко «Татьянин день». Работа действительно большая и серьезная, тем более если, как говорят, «свернули» за четыре месяца. Но вообще впечатление сложное.

После просмотра состоялось обсуждение.

Леонид Соболев (писатель): «Я выступаю как дилетант. В спектакле не теряется ни минуты внимания, очень хорошо сделан текст. Единственно — Министерство пищевой промышленности предъявит вам иск, так как, просмотрев спектакль, все бросят пить, да и в Доме литераторов не примут. Хочется поблагодарить за великолепную постановку, и Вас в особенности, Петр Наумович. Только „Татьянин день“ не через „ять“ пишется».