Дневник - [7]

– Первый взвод за обедом! – Ага, значит, полдень.

Пообедали. Опять спать. Проснулись. «Сколько же времени?» – подумал я. Очевидно, рассвет. Потому что уже никто не спит и мне спать не хочется. Эх, сейчас бы двинуться. Хотя бы потрясло немного.

Дверь в вагон со скрипом отодвинулась.

– Эй! Кто пойдет за подводами в село, – крикнул в дверь фельдфебель. – Завтра идем походным порядком!

– Я! – закричал Тихий и уже спрыгнул с нар.

– Еще кто?

– Идем! – толкнул меня Тихий.

– Хорошо! – согласился я. «Все равно, – подумал я, – сейчас утро, чего же даром лежать на боку».

– Завтра выступаем пешим порядком, – объявил фельдфебель. – А потому нужно достать для батальона десять подвод!

Нас назначили пять человек. Старшим назначили какого-то вольноопределяющегося[20], не то еврея, не то армяшку в погонах унтер-офицера. Мы вышли из вагона. Получили винтовки и по 5 патронов. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что сейчас не утро, а всего лишь 9 часов вечера. Почему-то мне сразу и спать захотелось, но делать нечего – «назвался груздем – полезай в кузов». Итак, нас 5 человек. Начальник наш, караим[21], затем Тихий, я и два старика, не то рабочие, не то крестьяне – простые. Маршрут наш был село Семеновка – это где-то за Юзово[22]. Где, никто из нас не знал. Ночь была тихая, морозная и лунная. Луна ярко поливала белую равнину, снег весело искрился и хрустел под ногами. Мороз щиплет за нос и уши. Натянул шапку. Мы идем быстро по дороге – гуськом друг за другом, выделяясь на белом фоне поля черными силуэтами. Пройдя версты две, подошли к какой-то деревеньке. Перейдя плотину, мы заметили на пустынной улице четыре фигуры с винтовками за плечами. Увидев нас, двое из них скрылись за хатой, но спустя минуту вышли.

– Кто идет? – крикнул Тихий, беря винтовку на руку, забывая, что не он здесь начальник.

– Свои! – ответили те. – А вы кто?

– Алексеевского партизанского полка! – ответил Тихий.

Подошли ближе. Один из них в бурке с солдатской кокардой на фуражке. Остальные в шинелях (погон не заметил). Первого остальные величали «господин поручик», что впоследствии нам показалось подозрительным.

– Куда идете и зачем? – спросили они.

Мы сказали.

– Разве на Мушкетово добровольцы? – удивились они. – А нам сказали, что там никого уже нет!

– Да вы далеко не заходите! – предупредили они нас. – А то здесь где-то близко, говорят, красные.

Мы распростились и ушли. Тихий перед уходом отдал честь «типу в бурке» и проговорил: «Господин поручик, разрешите у вас закурить!»

Тот любезно предложил папиросу. Нам показались они подозрительны, и, пройдя с полверсты, мы решили, что это местные большевики.

– Идем их арестуем! – оборачивался назад Тихий, но их и след простыл.

Вошли в Юзовку. Город пустой и унылый. Тускло качаются от ветра редкие газовые шары. «Мы, прежде чем достать подводы, пойдем пограбим жидов!» – заявил наш старший. Два наших старика что-то пробурчали, но он их не послушал.

– Вы знаете, – добавил он, – что власть уже удрала из Юзовки и в городе никого нет, так что свободно можно грабить.

Мне это предложение было не по душе, но делать нечего. Старший все делает. Идем по пустынной улице, разглядываем, где богаче дом. Подошли к одному, стучали, стучали в ворота – ответа нет. Около ворот какой-то деревянный сарайчик.

– Лезь, Тихий, через крышу и отопри со двора! – командует старший.

Тихий полез по деревянной крыше. Треснули мерзлые доски, и эхо отозвалось на пустынной улице. Долго Тихий возился с калиткой, но она была заперта на ключ. Он стучал в окна дома, но, вероятно, перепуганные обитатели боялись подать голос. Мы начали мерзнуть на улице и уже говорим караиму, если он не пойдет сейчас за подводами, мы его бросим и сами пойдем.

– Идите! – ответил он. – Если не хотите подчиняться, потом по закону ответите!

Тихий разбил прикладом стекло в окне и, выругавшись, полез обратно через крышу. Наш старший ругался на нас, и мы безрезультатно пошли дальше. Подошли к небольшому домику.

– Хозяин! – стучит караим в дверь.

Дверь открыла перепуганная старуха.

– Вы жиды?! – кричит караим, входя в дом. Обстановка бедная, две комнаты и две старухи.

– Нет, мы русские! – испуганно заявляют они.

Караим заглянул под кровати и начал допрашивать, где живут жиды и у кого есть поблизости самогон. Старухи крестились и говорили, что ничего не знают. Мы начали грозить караиму, что уйдем от него, если он не оставит своих выходок. Это был один из типов, которые и губят Добровольческую армию своими «делами». Он заявил старухам, что он начальник карательного отряда и что ему дан приказ уничтожить Юзовку! Старухи совсем перепугались. Наконец он вышел. Тихий стал извиняться перед старухами за беспокойство и сказал, что мы русских не трогаем, пожелал спокойной ночи, и мы вышли. Караим отчаянно ругался за свои неудачи. Подошли к большому одноэтажному дому. Постучали. Дверь открыл еврей – в одном белье. Зашли в комнату – обстановка средняя.

– Да, мы евреи: я и сын в кровати – больной.

– Давай деньги! – закричал караим, беря на руку винтовку.

– Ой, какие же вам деньги, – взмолился еврей, – когда казаки у меня все до нитки забрали!