Дневник стороннего наблюдателя - [45]

Потом выяснилось, что победил на башне Дамблдора, оказывается, Малфой, потом на Пасху Малфоя победил Поттер, и Волдеморт с Бузинной палочкой оказался немножко в пролёте. В общем, он умер.

До вечера помогала мадам Помфри с ранеными. Убит один из близнецов Уизли. Ещё я видела труп профессора Люпина. Многие умерли.

Интересно, что же такого могла сделать я, чего не мог бы никто другой? Не знаю. Получу ли я когда-нибудь ответ на этот вопрос?

Вновь сижу на кухне. Заходила к Ужасу – по-моему, он спал. По крайней мере, если мне не примерещилось, то пульс я нащупала. Слабый, но всё же. Значит, жить будет. Самоубийца хренов. Дурак. Идиот. Имбецил. Придурок. Му<обрыв слова и странный прочерк вниз страницы>

Эпилог

Примечание к части

По просьбам трудящихся. Надеюсь, ничего не испортила

Погожий летний день в Мюнхене подходил к своему логическому завершению. Солнце садилось, заставляя буквально полыхать и без того яркие черепичные крыши центральной части города. Тем не менее по улочкам всё ещё ходило изрядное количество туристов, с восхищением глазея по сторонам, в то время как почтенные баварцы лениво любовались на этих чудаков с фотоаппаратами, сидя в своих любимых заведениях и потягивая своё любимое пиво из именных кружек. Была, впрочем, одна пара, на которую если и смотрели, то с подозрением, да и состояла она, грубо говоря, из полутора человек. Угрюмого вида мужчину, одетого во всё чёрное, чья голова явно нуждалась в срочной помывке, видели все, но вид его был столь зловещ, что его предпочитали не видеть. Семенившую на полшага позади мужчины девушку, мелкую, щуплую и тоже не слишком опрятную, не замечал практически никто. Даже туристы, случайно на неё налетавшие, в большинстве своём только изумлённо моргали и, опасливо косясь на мужчину, спешили прочь. Дойдя до маленького сквера перед входом во Фрауэнкирхе, или же Собор Пресвятой Девы Марии, чьи циклопические башни возвышаются над всей центральной частью Мюнхена, мужчина остановился и повернулся к девушке, да так резко, что та чуть на него не налетела. Испуганно пискнув, девушка резко отскочила назад на два шага и уставилась на плиты мостовой под ногами.

— Всё это, конечно, очень мило, но я всё равно совершенно не понимаю, почему нужно было проходить через всю эту клоунаду с самолётом, — заговорил мужчина. Голос у него был низкий и хриплый, словно он в своё время получил какую-то неприятную травму горла.

Девушка покосилась из-под закрывавшей ей лицо чёлки в сторону фонтана, состоявшего из чаши, обрамлённой гранитными блоками, через специальные каналы между которыми и стекала вода, и что-то пробормотала себе под нос. Мужчина вздохнул:

— Дженкин, мы с вами уже это обсуждали. То есть я вам это уже говорил. Говорите громче! Говорите, во имя Мерлина, иначе вас никто никогда не услышит!

Девушка сделала судорожное глотательное движение и попыталась заговорить снова. Голос её всё равно оставался очень тихим, но теперь её хотя бы можно было услышать:

— Лететь могла и только я. Вас я не заставляла. Вам ничто не мешало просто аппарировать.

— Я надеюсь, вы понимаете, что я не мог оставить вас один на один с аэропортом? Вы бы не прошли паспортный контроль, или даже вас бы могли случайно погрузить в багажный отсек на самолёт, летящий, к примеру, в Бразилию, где вы и сгинули бы с концами!

Девушка поджала губы и сплела пальцы, да так сильно, что они побелели:

— Просто я не хочу… не хочу выбирать. Волшебники… они отрезают себя. Даже такие, как я, рождённые от обычных людей, они полностью погружаются в волшебный мир и забывают о том, что когда-то составляло всю их жизнь. Я хочу поселиться здесь как обычный человек. Чтобы если… когда-нибудь… вдруг… я… я выйду… з-замуж, мои дети могли, если им захочется, выбрать сами, а могли и не выбирать вовсе, — с каждым новым словом голос девушки звучал всё уверенней. — Потому что мир магов очень ограниченный. Он только кажется большим, но на самом деле маги отрезают себя от большего, чем люди, которых сама природа отрезала от всего магического. У магов есть радио, но нет телевидения. Почему? У магов нет начального образования. Но это же бред. Шекспир, Шоу, Марк Твен, Конан Дойль, Диккенс, Стокер, Джером, Киплинг, Кэррол, Скотт, Уайльд, Честертон, Вудхауз, Лавкрафт, Толкин… хоть одну из этих фамилий дети волшебников, да и сами волшебники, когда-нибудь слышали? Хоть одно из произведений этих авторов когда-нибудь читали? А это классики. Они признаны. Их книги в самом деле интересно читать. Из их книг можно подчерпнуть для себя много нового. В конце концов, чтение развивает мозг! Чтение не писулек всяких Локхартов, а настоящих книг! Маги, даже самые либерально настроенные, всё равно смотрят на обычных людей свысока. «О, посмотрите, какую любопытную штуковину придумали эти маглы»! Маги считают всё это игрушками, попытками добиться техническими средствами того, чего лишила людей природа. Какое высокомерие! Какая глупость! Чудеса, настоящие чудеса, создавались и создаются руками людей или же самой природой! Нойшванштайн, Тадж-Махал, Александрийский маяк, римские дороги, сохранившиеся по сей день, Колизей, Площадь Синьории, Венеция, Парфенон – да перечислять можно до бесконечности! Люди жаждут чуда и творят чудеса! Магам возможно большее, но они хоть когда-нибудь пытались?! Они могут творить чудеса, настоящие чудеса, которые простоят тысячелетия, которые могут изменить мир – но нет! Они хотят секретности! Они хотят чувствовать себя особыми! Жить в своём узком мирке! Вариться в собственном соку! Я не хочу ограничивать свой мир! Я не хочу резать по живому! Я хочу увидеть больше! Я хочу узнать больше! Я!.. — девушка резко замолчала.