Дневник расстрелянного - [17]
Послала фото. Заключение:
«Дывиться на мою карту, бо живую менэ бильше не побачитэ».
* * *
В Колодистое вернулся из Германии поповский сын. Дурень тридцати восьми лет отправился добровольно «ковать оружие для немецкого воина». Теперь вернулся. В сандалетах на деревянной подошве. Больной. Передают, что был в юго-западной Германии. Немцы все вооружены, начальники с нагайками. Зовут русских «русс швайн». Не иначе. Ставят ведро картошки: «Fressen!» Не можешь съесть — бьют. Кто на работе устал, ведут к картошке. Если ест — бьют. «Не работаешь, а жрешь». Один пленный обозлился — дал барону в морду. Тот — за пистолет. Он сломал барону руку. Забили тут же. Попросишь у немца бутерброд. «Иди, дам». Идет в уборную, кладет в яму: «Бери, русская свинья!»
Больным — усыпляющий порошок, яд. Вот какова «нация господ». Это и в «Аэлите» не очень продумано, и в «Железной пяте» слабее.
[1943 г. Январь — март]
2 января 1943 г.
Новый год. Хандра. Идет второй год у немцев в селе, почти без дела. В опасениях. В положении зависимого до мелочей. Даже встреча Нового года чуть не сорвалась: старики не хотели пускать, нести было нечего. Тайком набрали меду, мяса — не решились. Кое-как достали пол-литра водки. Встречали в хате Федоры, сестры Лукаша. Пара пареньков: бывший студент, бывший ученик десятилетки, Мария, я да три сестры Лукаша вместе с ним. Только я и пытался шутить по поводу бутылки с буряковой наливкой, украшенной нарисованной этикеткой. Случаи рассказывал, матерясь для яркости. Осторожность не пропадала даже после чарок. Хотелось хоть на день почувствовать себя свободным.
И вчера весь день вспоминались товарищи, дом и показалось: уже никогда не вернусь.
11 января 1943 г.
За праздники были в Каменной Кринице — пять километров отсюда. Село давно называли «интеллигентским» — одних учителей оттуда больше двухсот пятидесяти. В каждом селе района были учителя с Каменной. Сейчас большинство посъезжалось. Перебиваются.
Ехали конями прямиком через поле, через петли заячьих следов. При въезде церковь — без куполов, но сохранившаяся. Говорят, был клуб. Сейчас у крыльца висят два стакана от стапятидесятипятимиллиметровых гаубиц, одна консервная банка на кило. До рождества был один снаряд. На праздники забрякали так, что народ повыбежал: пожар, может. Оказывается, колокольня обогатилась еще одним стаканом и консервной банкой. Звонарь бьет по ним болтом.
О церкви еще: в Городище дотепа-посыльный сочинил:
В одном из домов немолодой кряжистый дядя:
— Вы железнодорожники? Вижу — форма.
Оказался машинистом, работал в Котовске, Гайвороне, Ростове. Был снят по одной из статей (неблагонадежные элементы), но озлобления не сохранил. Ночевал, завтракал у него. И веяло привычной, уверенной силой рабочего. Он не колеблется, не взвешивает. Для него ясно: кто потворствует немцам — сволочи, кто «приспосабливается» — сволочи или дуралеи... У него дочь Виктория. Закончила девять классов. Сейчас горько: неужели учиться больше не придется?
Машинист рассказывал, что попал в окружение под Кривым Рогом.
— Знаете, ножницы? Их тактика. В тот год пока их не изучили, все в ножницах оказывались. Мальчишки все были — пороха еще не нюхали. Ну, мы ночью пошли. Колонной вдоль реки. Брод искать. Тысяч пять было. Растянулись. А они подошли с фланга. И всех, кто впереди, выкосили. Мы под откос — и в воде пролежали. Суток трое до того не спал — так в воде и уснул. Слышу — немцы кричат, а головы поднять не могу. Открыл глаза. Стоит:
— Русс, комм, комм!
А тех, кто впереди были, всех перестреляли.
Сейчас он живет в колхозе, не работает. Слесарит. Над дочкой посмеивается: много работала, семь кило заработала.
12 января 1943 г.
Из Умани привезли газету «Заря», берлинское издание для военнопленных. Сколько провокационной чуши! Прочитаешь такую и становится противно за людей. И появляется отвращение ко всем высоким словам. Все относительно. Подлость называется «благородством», предательство — «патриотизмом», сволочи — «мучениками». Только крепкий желудок способен переварить такие камни. Для крепких они даже полезны: делают злее. А обыкновенные люди... Их отравляет такая штука. На это и расчет.
Надо, обязательно надо противоядие. Нужны газеты, листовки, брошюры — в каждую хату. Вот это и должно быть моим делом.
20 января 1943 г.
В Колодистом объявлен приказ. Под страхом расстрела всей семьи запрещено кого-либо принимать на ночь без разрешения управы. Приказано на внешней стене хаты вывешивать списки всех проживающих поименно. 3 управе заводится доска, на которой также записываются все, кто эту ночь по разрешению управы проводит в селе.
В Вильховой бывший пленный из австрийской армии Бага остался после войны, стал чабаном или, как говорят теперь, «учил баранов гонки скакать». Когда немцы взяли село, он пошел им навстречу, рассказал, что вернул в село баранов, которых должен был угнать и т. д. Назначили его старостой. Учитель немецкого языка Ленгердт, собирая людей, говорил речь сначала на немецком, потом на украинском языке, что, мол, повинны подчиняться господину Бага. Хмурый, сгорбленный, Бага был полон чувства величайшей ответственности. Говорил мне: «Я отвечаю за все село!». Был щепетильно, до мозга костей, предан немцам. Постоянно повторял: «Успех немецкой армии», «Победы немецкого оружия». Когда требовалось, чтоб делали быстро, решительно кричал: «Действуйте!» Сам хвастался, что застрелил какого-то пленного. Ни на кого не глядел. Бил резиной без криков, мрачно.
Отдельные главы из недописанного и неназванного автобиографичного романа о войне.
Автор: О книге. Работая, я представлял ее так: она должна идти по нарастающей. Должна начинаться — что принесли с собой оккупанты. Первая группа рассказов должна вызвать чувство ужаса. И логическое продолжение ее — вторая группа: закипание возмущения, разочарования в пришельцах даже у тех, кто ждал их, помогал на первых порах или был безразличен. Первые, еще не оформленные возмущения. Третья группа — это борьба. Люди, понявшие, что нет иного пути, чтоб спасти и себя и Родину, как уничтожение захватчиков. Она — вся действие.
Герой повести в 1941 году служил на советско-германской границе. В момент нападения немецких орд он стоял на посту, а через два часа был тяжело ранен. Пётр Андриянович чудом выжил, героически сражался с фашистами и был участником Парада Победы. Предназначена для широкого круга читателей.
Простыми, искренними словами автор рассказывает о начале службы в армии и событиях вооруженного конфликта 1999 года в Дагестане и Второй Чеченской войны, увиденные глазами молодого офицера-танкиста. Честно, без камуфляжа и упрощений он описывает будни боевой подготовки, марши, быт во временных районах базирования и жестокую правду войны. Содержит нецензурную брань.
Мой отец Сержпинский Николай Сергеевич – участник Великой Отечественной войны, и эта повесть написана по его воспоминаниям. Сам отец не собирался писать мемуары, ему тяжело было вспоминать пережитое. Когда я просил его рассказать о тех событиях, он не всегда соглашался, перед тем как начать свой рассказ, долго курил, лицо у него становилось серьёзным, а в глазах появлялась боль. Чтобы сохранить эту солдатскую историю для потомков, я решил написать всё, что мне известно, в виде повести от первого лица. Это полная версия книги.
Книга журналиста М. В. Кравченко и бывшего армейского политработника Н. И. Балдука посвящена дважды Герою Советского Союза Семену Васильевичу Хохрякову — командиру танкового батальона. Возглавляемые им воины в составе 3-й гвардейской танковой армии освобождали Украину, Польшу от немецких захватчиков, шли на штурм Берлина.
Антивоенный роман современного чешского писателя Карела Конрада «Отбой!» (1934) о судьбах молодежи, попавшей со школьной скамьи на фронты первой мировой войны.
Авторы повествуют о школе мужества, которую прошел в период второй мировой войны 11-й авиационный истребительный полк Войска Польского, скомплектованный в СССР при активной помощи советских летчиков и инженеров. Красно-белые шашечки — опознавательный знак на плоскостях самолетов польских ВВС. Книга посвящена боевым будням полка в трудное для Советского Союза и Польши время — в период тяжелой борьбы с гитлеровской Германией. Авторы рассказывают, как рождалось и крепло братство по оружию между СССР и Польшей, о той громадной помощи, которую оказал Советский Союз Польше в строительстве ее вооруженных сил.