Дневник порнографа - [57]

Обвинения — «непристойное поведение» и «нарушение общественного порядка». Не так уж плохо, в худшем случае штраф. Нас всех отправили по домам. Тане и Синди дали одежду, поэтому о том, чтобы затащить их обеих к себе, пришлось забыть и удовольствоваться прощальным поцелуем в метро. Ну и денек!

Когда я приперся к себе, на автоответчике меня ждала дюжина сообщений от Стюарта, на которые я и не подумал отвечать.

На следующее утро, едва я коснулся задницей стула, Стюарт вызвал меня к себе в офис и принялся мучить расспросами про вчерашнее. Я все рассказал (за исключением минета) и поинтересовался у него, зачем они нас бросили. Стюарт все свалил на Джона. В конце концов, машина была его, и за рулем сидел он, а Стюарт пытался Джона остановить.

— Я даже угрожал ему, но тот меня не послушал, — уверял он.

— Девушки очень на тебя злы, — ответил я.

— Мне до этого нет никакого дела. Что ты рассказал в полиции? «Блинг» не упоминал?

— Не упоминал.

Я подробно рассказал ему обо всем, что происходило в участке, и о предъявленных обвинениях. После этого Стюарт отправился говорить с Питером, а я был предоставлен самому себе.

— О чем все эти разговоры? — заинтересовался Пэдди.

Я повторил свой рассказ, только на этот раз место мученичества и праведного гнева заняли веселые преувеличения и комедийные подробности.

— Балбес хренов! — покатывался со смеху Хассим.

Пока я трепался, Роджер взял трубку моего телефона, послушал и сказал, что Питер ждет меня в офисе. Немедленно.

Что там еще?

— Возможно, он хочет поговорить с тобой насчет повышения жалованья, — предположил Мэтт.

Я постучался к Питеру. Стюарт был уже там. Я сел и попытался принять самый невинный и безобидный вид, какой только возможно.

— Что ж, Годфри… Почему ты не рассказал мне о вчерашнем?

И я повторил еще раз. В начале и в конце каждой фразы я добавлял: «…и Стюарт сказал», «…Стюарт мне посоветовал», «…я сомневался, но Стюарт рассудил именно так» и тому подобное. Когда я закончил, меня оставили в покое и больше не трогали. В тот день я Стюарта так и не увидел. Они с Питером куда-то ушли и не вернулись. А я, как и всегда, отправился в паб.

В понедельник, едва я пришел в контору, как меня опять вызвали к Питеру. Помимо него там сидели Стюарт и юрист Питера. Я подумал было, что меня хотят проинструктировать перед судом. А на самом деле меня выгоняли с работы.

— Что?!

— Я сожалею, но компания не может подвергать себя судебному преследованию, — объяснил мне Питер. — На нас вышла полиция, на нас вышли родители тех двух подростков… Если мы будем действовать иначе, ответственность автоматически ляжет на нас.

— Да, эти родители обдерут нас как липку, — добавил юрист Питера. — В отношении вас должны быть предприняты дисциплинарные меры, компания должна разорвать с вами всякие отношения…

— Но это была его идея!

Я показал на Стюарта.

— Моей идеей были сами съемки, а не эта публичность, когда все вокруг оказались в курсе наших дел. Вот если бы ты снял частный корт… Я предупреждал тебя насчет ответственности, и ты согласился.

— Да, только я не знал, что сначала попаду в участок, а потом еще и работу потеряю!

— А в чем, по-твоему, заключается ответственность? В том, наверное, чтобы ни от чего не отпираться и принимать все как есть.

Стюарт был совершенно серьезен.

— Ах вы суки… — начал я.

— Не заводись, — не дал мне разогнаться Питер. — Полагаю, ты должен сначала выслушать наши предложения, а потом уж говорить. Найджел?

Все взгляды обратились к адвокату в деловом костюме. Для пущей важности тот помолчал, как это делают всякие «великие» юристы в телесериалах, и наконец повернулся в мою сторону. Так сказать, снизошел до меня, хотя мы и сидели примерно на одной высоте. При общении с некоторыми людьми вам каждый раз кажется, что те могут посмотреть вам в глаза только откуда-то сверху. Именно так разговаривал со мной этот Найджел, и мне страшно захотелось увидеть его запертым в полыхающем автобусе.

— События последних дней вызывают у нас вполне естественное сожаление. Мы не можем принять на себя никакой ответственности, однако у нас приготовлены кое-какие предложения…

— Хотите от меня откупиться?

— Что вы, вовсе нет…

— Слушайте, ничего страшного, хватит ходить вокруг да около. Я продаюсь. О каких деньгах идет речь?

Найджел взглянул на Питера, и тот кивнул ему, чтобы продолжал.

— Что ж… Принимая во внимание вашу зарплату, сегодняшнюю обстановку на рынке вакансий, ваш возраст и…

Тут я сделал нетерпеливый жест, и Найджел оставил свою рекламную волынку.

— Шесть тысяч.

Подумав секунду, я сказал:

— Двадцать.

Все рассмеялись, потом лицо Питера опять посерьезнело.

— Нет, — сказал он.

— Тогда десять.

— Шесть.

— Ладно, ладно, давайте посередке! Восемь!

— Шесть.

— Ну, чего вы… Накиньте тысячу за готовность к сотрудничеству, не обеднеете, чтоб вам…

Питер задумался.

— Шесть тысяч, — сказал он. — Можешь взять их или оставить. Мы вообще не обязаны что-либо тебе давать.

— Хорошо, шесть тысяч, — сдался я. — Только пусть они будут чистыми, уже за вычетом налогов.

Питер и Найджел обменялись влюбленными взглядами, услышав наконец что-то здравое.

— Теперь перейдем к вашему процессу. У вас есть юрист? — спросил Найджел.