Дневник порнографа - [53]

ЩЕЛК!

— Очень хорошо. А теперь расставьте ноги пошире…

ЩЕЛК-ЩЕЛК-ЩЕЛК!

Вокруг было на редкость безлюдно. Зрители, можно сказать, отсутствовали. Двое прогульщиков, для которых этот день станет самым запоминающимся из всех прогулянных ими дней (их рассказам никто и никогда не поверит), пожилой мужчина с лабрадором, двое рабочих и курьер на мотоцикле — вот и все. Да, еще этот местный наркоман. При каждой смене пленки он пытался угостить нас здоровенным косяком. Случайный прохожий не заметил бы в происходящем ничего особенного: девушки пока еще были в костюмах. Выдать нас могли три вещи:

1. Они были настоящими плакатными красотками.

2. Какой-то парень с фотоаппаратом только что не в задницу к ним лез.

3. В теннис они играли просто отвратительно.

— Эй! Для чего это вам? — крикнул один из подростков.

— Мы очень любим теннис, — объяснил Стюарт. — А вы почему не в школе?

— Ну… А у нас каникулы!

На них была школьная форма, за спиной висели рюкзачки.

— Они и сиськи покажут? — спросил они.

— Да. Уроки сделали? Тогда можете остаться и смотреть.

— Сделали! — солгали дети.

Смеялись все, кроме старика и его пса.

Я решил было, что нам сойдет это с рук и мы, сделав все необходимое, уедем по-тихому, как вдруг со всех возможных сторон к нам начали съезжаться курьеры на мотоциклах. Новость вырвалась на свободу. «Забудьте о данных вам поручениях и быстро валите в Тутинг: на тамошних кортах снимают порнуху!»

— Надо сворачиваться, и поскорее — пока не началась продажа билетов, — сказал Стюарт. — Разденьте девушек и сделайте пару пленок с обнаженкой. Увеличим потом, если понадобится. Через двадцать минут мы должны быть в машине.

Не успели мы оглянуться, как вокруг нас толклось десятка три-четыре всевозможных мотоциклистов и прохожих. Они так и прилипли к ограде. Впрочем, девушек это не смутило. На мой вопрос, не против ли они раздеться, девушки, к моему удивлению, не послали меня. Одежка без промедления упала на землю, и толпа заликовала. Даже пожилой мужчина начал хлопать и свистеть. Девушки вертелись и изгибались, дразня зрителей, как недавно дразнили меня. Они принялись всячески целоваться и обниматься, а в каких-то ярдах от них бурлил возбужденный тестостерон.

— Сфотографируй их! — подталкивал я фотографа. — Быстренько, сделай несколько фотографий! Чтобы попала толпа, это будет настоящая взрывчатка!

Стоящий рядом со Стюартом наркоман громко завыл. Джон ползал на коленях, становился так и эдак. Таня и Синди работали. Выглядело это на редкость убедительно, уж поверьте! В стимулах больше не было никакой необходимости. Где кончается притворство и начинается секс? Вдруг я понял, что не в состоянии отследить это мгновение. Еще немного, и нам пришлось бы их успокаивать: некоторые снимки мы просто не имеем права публиковать.

— Передвинь руку, вынь оттуда пальцы…

ЩЕЛК!

— Хорошо. А теперь слегка привстань — так, чтобы ты не сидела прямо у нее на лице…

ЩЕЛК!

И тут один из байкеров — здоровенный, татуированный с головы до ног дубиноголовый хозяин «Ямахи» — произнес слова, которые я слыхал не одну сотню раз:

— Парень, у тебя лучшая работа в мире!

Да, скажу я вам, в то мгновение мне нечего было возразить. Ясный солнечный день, свежий воздух и две прекрасные девушки у моих ног, которые трахают друг дружку всем, чем только могут. Все парни в радиусе сотни ярдов прониклись ко мне самым искренним уважением. Такие дни выпадают нечасто, и между ними случаются большие перерывы. Поэтому ими надо наслаждаться, пока вы к этому способны.

— Эй, Годфри, хочешь к нам присоединиться? — спросила Синди, оторвавшись от Таниной промежности.

Она глядела мне прямо в глаза.

— Давай, Годфри, вставь мне сейчас! — подключилась Таня.

Стремительно набухающая толпа (я имею в виду вовсе не численность) заулюлюкала и вдруг начала скандировать мое имя. Стюарт перепугался не на шутку и попросил меня успокоить девушек, иначе все полетит вверх дном — мы и глазом моргнуть не успеем.

— Сколько нам еще? — спросил я.

— Пару снимков. Дайте им ракетки и отснимите еще одну пленку. И поедем… — сказал Стюарт, оглядывая толпу, — …если нас отпустят.

Мы насели на Джона, а девушек умудрились вогнать хоть в какие-то рамки. Они прямо-таки упивались зрительскими восторгами. Мои мысли сами собой обратились к моей юристке-феминистке, Саманте. Что бы она сейчас сказала? Впрочем, ее мнение обо мне вряд ли улучшилось бы.

За всеми этими криками и воплями мы не сразу разобрали еще один звук в общем фоне, часть привычного уличного шума. Ведь в Лондоне вы слышите такое каждый день. Однако звук становился все громче и громче. Все ближе.

— Черт! Полиция! — крикнул Стюарт, и все застыли.

Копы свернули с дороги и были в каких-то ярдах от нас. Вдруг мы все забегали — словно курицы, которым отрубили голову. Стюарт и Джон оказались самыми проворными. Их уже не было на кортах, они приближались к машине, а я только начал соображать.

— Вот дерьмо! Синди, Таня, быстро, пошевеливайтесь! — подгонял я девушек, хватая в охапку теннисные наряды и подталкивая моделей под голые задницы прочь с кортов вслед за остальными.

Мы бежали по траве к машине, в моих ушах раздавались последние отголоски всеобщего ликования. Теперь их заглушал механический вой.