Дневник Пенелопы - [27]

— Бедняжка!

— Жалеешь, потому что ее уже нет. А если бы она была жива, ты бы ее ругала.

Так окончился этот великий поход.

— А Одиссей?

— Не знаю. После войны все цари перессорились и передрались при дележе добычи. И уже готовы были схватиться за мечи. Но Одиссей удержал их: «Если будете цапаться, то войско, которое вас ненавидит, потому что вы забрали себе все, а ему не дали ничего, нападет на вас и уничтожит».

Они вложили мечи в ножны, но не помирились. Сердито разошлись в разные стороны. Один прибыл к себе в страну благополучно, другой — после долгих мытарств, третьи погибли в море. Многие воины остались в Трое, сделались министрами и пашами и женились на аристократках. Некоторые основали колонии на побережье, обнесли их стенами и живут и царствуют там. Одиссей отбыл со множеством кораблей, битком набитых добычей. Стало известно, что по дороге он встретил армаду Филоктета, вероломно напал на нее, разбил, захватил корабли, людей и ценности. Самого Филоктета, окровавленного, он бросил на Лемносе в пустынной пещере, кишащей змеями. По другой версии, его постигло большое несчастье, он потерял всю армаду и только сам спасся на каком-то острове. Там его сделала своим мужем одна из нереид. Напоила водою забвения, и он не помнит больше ни родины, ни жены, ни сына, ни самого себя. Он не вернется. Но если тебя интересует мое мнение (не прогневайся! Раз уж ты правды требуешь!), его кости давным-давно обглодали акулы!…

— Если ты видел войну такой, то почему же описываешь ее по-другому?

— Этого желают цари и архонты, которые платят. Если бы я стал описывать все так, как было на самом деле, мне пришлось бы закрыть и лавочку, и глаза! Я совершил ошибку, сочинив эпос о Гекторе и послав своего брата (его тоже зовут Гомером) к Архелаю спеть ему самые удачные и сильные места из того, что я сочинил, в надежде на хорошее вознаграждение. А его здорово поколотили и изгнали из пределов Трои — чуть в море не утопили! Ибо теперь и официальное государство, и его история считают Гектора архипредателем…

Думаешь, то, о чем я рассказывал тебе, я сам видел? Это все я тоже сочинил. Я знаю людей. Если потянуть за краешек простыни и увидеть ногу спящей Сюзанны, можно угадать, какова она сама!

Теперь я задумал сочинить эпос об Одиссее. Назову его «Одиссея».

— «Одиссею» напишу я и назову ее «Пенелопея».

— Можно кое-что сказать тебе?

— Говори.

— Неант, сын Питтака, похитил из храма Аполлона на Митилене лиру Орфея. И пошел с нею в горы укрощать диких зверей: волков, шакалов и змей. А змеи, шакалы и волки его съели. Не инструмент создает Искусство, а человек.

Очищение

Как мне надоело ждать Одиссея, так и женихам надоело ждать меня! Меня! Так только говорится! Царство! И они все сильнее принуждают меня принять решение: или выйти замуж, или…

Дернуло же меня попросить Посейдона (тогда!) прибрать одного и прислать мне пятьдесят! Ведь я пошутила. И вот теперь бог Бури прислал мне точно пятьдесят — бурю в мой дом. А недавно явился ко мне и расселся на двух стульях сразу, заняв почетное место на пиршествах, первосвященник. Он говорит, что у нас — у пастыря телесного (у меня!) и у пастыря духовного (у него!) — будет наилучшее потомство.

Телемах растет, я старею скорее, чем хотелось бы. Мне тридцать два; нет, тридцать! Как я ненавижу подсчеты!

Я не могу опереться ни на Телемаха, ни на армию! Ах, если бы пришло какое-нибудь иноземное войско! Только где его искать!

Я могла бы с помощью нескольких верных пособников отравить всех женихов. Но тогда я наверняка лишилась бы трона. Можно спокойно убить пять тысяч человек из народа! Но пятьдесят архонтов? У нас вспыхнула бы народная революция!

Я решила немного оттянуть развязку и послала к ним Гомера, чтобы он спел им и постарался их убедить, что Одиссей вскоре вернется, как вернулись Менелай и Нестор!

Если они так же трусливы, как и глупы, то, может, сами уйдут из дворца. Гомер поведал им, что видел Одиссея своими глазами на острове Тринакрия, еще более молодого и красивого, чем прежде, но только мраморного. И мрамор заговорил с ним и сказал ему: «Бог Гелиос наказал меня за то, что мои товарищи зарезали его священных быков и съели их. Но через полгода срок наказания истекает. И тогда…» Дальше он не расслышал, так как в тот момент ударила молния…

— Ты видел его своими глазами? — строго спросили его женихи.

— Да! Вот этими глазами!

— Выколите их ему! — приказали они своим молодчикам. И те моментально выполнили приказ — это им раз плюнуть.

Ужас! Несчастный кричал, и как отличался этот голос от голоса, каким он пел!

Женихи же, столпившись вокруг него, хохотали:

— Теперь будешь видеть лучше…

Я очень расстроилась. Не потому, что погиб поэт. Таких найдешь сколько хочешь. А потому, что не удался мой замысел. И мне дали понять, что словами на них не подействуешь и что они решили пойти на крайности — убить даже самого Одиссея, если тот вернется!

Разгневанная и решительная, я спустилась в зал.

— Слушайте меня, вы, лучшие и прославленные повелители Итаки и других островов. Надо кончать. Я возьму в мужья одного из вас, кто бы он ни был. Но остальные пусть покинут мой дом и дадут мне слово, что помогут тому из них, кому выпадет удача, и мне навести в государстве порядок. Нам надо всем вместе противостоять нашему общему врагу — народу. Выбирать я не стану. Вы сами решите, кто лучший из вас.