Дневник П. А. Валуева, министра внутренних дел. 1861 год - [2]

Был потом в канцелярии Комитета. Вечером у министра. который передал следующее. У него был Путята, живущий теперь в комнатах бывшей квартиры ген. Ростовцева. Там на днях слышны были странные звуки. На вопрос: «Не Яков ли Иванович? послышался троекратный стук в дверь. Потом магический карандаш дал на следующие вопросы следующие ответы: Что тебе нужно? – Огонь. – Для чего? – Воевать. – Кому воевать? – Министрам. – С кем? – С коварным князем Константином. – Какой конец? – Вседержитель! Могила!».

Ген. Муравьев говорил об этом кн. Долгорукову и гр. Адлербергу.

Заходил вечером к Головнину. Старался обратить через него внимание вел. князя на польский вопрос. У нас опять готовы впасть в старые ошибки и считать полицейские строгости или преследования политическою премудростью и государственною силой{2}.

6 января. Утром был у бар. Штиглица, вечером у гр. Antigone Блудовой. Читал дела бывшего во время оно Инвентарного комитета. Замечательно, что в то время государь император действовал и говорил именно так, как он в последние два года не одобрял, чтобы говорили другие. Mutantur tempora et nos mutamur in illis[4].

7 января. Утром у кн. Долгорукова, у гр. Гурьева и в канцелярии Комитета. Гр. Гурьев много говорил о крестьянском деле, но говорил языком двадцатых или тридцатых годов. Странно, до какой степени ум наших государственных людей иногда становится неподвижным на старости. Lord Aberdeen, lord Landsdowne, lord Brougham, даже: the iron duke[5], не взирая на преклонные лета, всегда умели говорить так, как говорили их современники. У нас, если привыкнуть к тому, что теперь почти сделалось уже достоянием всех образованных слоев народа, то нельзя более ни объясняться с нашими думными старцами, ни даже понимать их. Наприм., гр. Гурьеву на мысль не приходит, чтобы можно было усомниться в праве держать крестьян бессрочно на барщине или в верности цифр посевов и урожаев, заимствованных из официальных отчетов.

Пример животного магнетизма. На одного из моих новых подчиненных Селецкого, молодого человека лет 25-ти, поступила к шефу жандармов жалоба его тетки полковницы Синельниковой. Селецкий магнетизировал в шутку ее 17-летнюю дочь и через несколько минут привел ее в состояние сомнамбулизма, из которого нельзя было ее вывести целую неделю. После того они как-то встретились в другом доме. Молодая девушка будто бы тотчас подошла к Селецкому, повинуясь внутренному влечению своего магнетического подчинения, и снова впала в сомнамбулическое состояние, которое, впрочем, было на этот раз не столь продолжительно. Селецкий был сегодня у кн. Долгорукова, потом у меня. Он обещался избегать всякой встречи с молодою Синельниковою и не ездить в те дома, куда она ездит.

В Государственном совете сегодня готовился указ о назначении председателя Совета. Государь присылал за Бутковым. О ком речь, в нашей канцелярии не знали.

8 января. Утром у обедни. Потом у министра. Председательствующим в Государственном совете и Комитете министров назначен гр. Блудов. Бутков препроводил ко мне по Комитету высочайшие указы об увольнении кн. Орлова и о назначении гр. Блудова, который притом остается главноуправляющим 2-м отделением е. в. канцелярии и даже, говорят, председателем Департамента законов в Государственном совете.

9 января. Утром в Комитете. Заезжал в департаменты, где мое наследие до сих пор еще не разделено по принадлежности. Продолжаю работать по крестьянскому делу по просьбе кн. Долгорукова и министра государственных имуществ.

Вечером у гр. Блудова с докладом, по-видимому, усыпительным, ибо он заснул два раза в течение ¾ часа. Оттуда заехал к Вяземским слушать записку Веневитинова по крестьянскому вопросу. Он читал ее сам с подобающею торжественностью, словно умирающий Chatham свою последнюю речь в парламенте. Если что-либо оправдывает редакционистов, то это такие противники, как Веневитинов. Наивное тупоумие при наивном самопревозношении и почти ни на что не пригодном добродушии.

10 января. Присутствовал в первый раз при заседании Комитета министров. Кн. Горчаков все-таки наиболее наевропеизированный из членов Комитета. Вечером у министра, где по-прежнему производится непрерывная переварка его предположений по разным частям его предположений по крестьянскому делу.

11 января. Утром в заседании Комитета заслуженных гражданских чиновников, где я состою членом по новой должности и где нахожусь председателем или старшим членом старого моего начальника 35, 36-го и 41-го годов Танеева. On en revient toujours etc[6].

Потом в Комитете. Вечером дома за работой для кн. Долгорукова.

12 января. Утром в Комитете, заезжал в департаменты. Вечером у министра.

13 января. Утром в Комитете. Заезжал к Барашковым и Вяземским. Говорят, что начинают маневрировать со стороны большинства Главного комитета с целию привлечения на эту сторону членов Государственного совета. Гр. Нессельроде говорил о том министру. Слышал то же от кн. Вяземского.

14 января. Утром в Комитете. Сегодня в заседании Главного комитета по крестьянскому делу подписан общий журнал. Он составлен в фолиантном размере и заключает в себе много статей, о которых вовсе не было рассуждаемо в Комитете, умалчивая, с другой стороны, о некоторых действительно в нем происходивших суждениях или неточно излагая заявленные мнения. При раздраженном настроении умов и принятой системе составления журнала, частию посредством перепечатывания статей, вошедших в издание журналов Редакционных комиссий, частию посредством распределения работ по другим статьям между Государственной канцелярией и негласно деятельными на сие время членами реченных комиссий, дело не могло быть иначе.