Дневник офицера - [23]

Мы начали разговор о приемах, надо его и докончить.

Слово «прием» автоматически перекочевало в наш лексикон и нашу жизнь. В жизнь, так сказать, чисто внутреннюю.

Вдали от Родины, семьи, родственников жизнь своеобразна, не привычна, порою скучна и тосклива. Вполне естественно, когда кто-то из ребят заявляет о своем желании отметить день рождения или какое другое событие (если, конечно, обстановка этому благоприятствует), коллектив с удовольствием поддерживает это — и вот тебе прием!

Человек хочет в кругу своих товарищей расслабиться, вспомнить прошлое, родных, друзей, родной дом, спеть любимые песни, поделиться сокровенными мыслями… Не каждому удавалось отпраздновать свой памятный день так, как хотелось бы. Чаще наши дни были заполнены работой на стартовых позициях, долгих и утомительных переходах. Но, когда выдавались такие редкие свободные дни, старались использовать их для поднятия настроения, духа. Такова уж душа русского, советского человека, нашего брата. Эти дни, точнее вечера, оказывались настоящим бальзамом для больной, порою угнетенной тоской по Родине души, разрядкой от стрессов, накопленной усталости, физической и духовной.

К приемам виновник торжества начинает готовиться заранее. Прикупает редко появляющиеся продукты, заказывает повару необходимые, конечно, свои любимые блюда. Приглашенные тоже готовятся загодя: чистятся, стираются, гладятся. Покупают подарки. Обычно в складчину.

О блюдах любимых. Мы, привыкшие к русской кухне, не всегда, особенно в начале прибытия во Вьетнам, с удовольствием кушали все то, что подавалось к столу. Но потом это стало надоедать, однообразие всегда плохо действует на нормального человека. Разнообразить пищу на нашем столе помогли как раз эти самые приемы. Кому-то хотелось, чтобы ко дню рождения был подан борщ, кому-то блины и т. д. Шли к повару с поклоном. Придется, конечно, некоторое время на кухне с засученными рукавами и в белом халате (иначе на кухню хода нет) и совместно с нашим поваром отработать технологию приготовления. Повар усвоит это навсегда. Повар у нас был классный. Ему было лет 55. Так любил свою профессию и гордился этим. Звали его Тан.

К моему дню рождения, который отмечали в конце августа, я научил повара стряпать пельмени. Получились отменные, язык проглотишь!

После моего дня рождения пельмени на нашем столе стали появляться все чаще и чаще. Ребята из других групп, иногда проездом, иногда приезжая по делам, восхищались нашей кухней, искусством нашего повара, от чего он бывал на седьмом небе и был готов, казалось, накормить пельменями всех лиенсо, находящихся во Вьетнаме.

Однажды, приехав из дивизиона, попал на «прием», устроенный командиром нашей группы в честь врача из Ханойского Центрального госпиталя, тоже нашего военного специалиста. Фамилию его приводить не буду — был такой уговор. Он кандидат медицинских наук, хороший хирург. Во Вьетнам прибыл несколько позднее нас, но мы с ним были хорошо знакомы, часто встречались в Ханое. Приехал я домой после устранения сложной неисправности. Возились с ней больше суток инженеры полка и вместе с ними наш Геннадий Полетаев. (Кстати, на второй день после этого дивизион сбил беспилотник). Вьетнамские ребята были бесконечно рады, говорили, что если бы эта неисправность не была устранена, то этот самолет «достался» бы другим, а радость победы была бы не у нас.

Войдя в комнату, где вместе со мной проживали командир и наш врач Игорь Павлович Туркин, я увидел за уставленным всякими яствами столом командира и гостя. На столе, естественно, были и пельмени, и выпивка. Игорь лежал на своей лежанке и грустно смотрел на меня своими серыми глазами, вокруг которых были черные кольца. Дело в том, что несколько дней тому назад Игорь, пробираясь в темноте со второго этажа на первый по разбитой при бомбежке лестнице, споткнулся и, упав, сильно ударился об камень. Как выяснилось потом, при этом разбил основание черепа. Одним из признаков треснутого черепа является, оказывается, появление черноты вокруг глаз. Игорь посмотрел на себя в зеркало — «черные очки»! Так он поставил себе точный диагноз, затем об этом было доложено в Ханой. Больного нельзя было транспортировать несколько дней. Мы ждали врача, и вот он приехал. Задача его — осмотреть больного и принять решение о перевозке в госпиталь. Он приехал в автобусе со всеми принадлежностями (носилки и т. д.) для перевозки.

Командир и доктор были уже навеселе. Они шумно приветствовали вновь прибывшего, то есть меня, и тут же потянули к столу.

— Ты приехал как раз вовремя! Садись скорее! Выпей с устатку!

Я вежливо отвел их руки, сказав, что нужно сначала хорошенько вымыться: снять с тела пот и дорожную пыль. Выходя из комнаты, успел переброситься несколькими фразами с Туркиным. Он сказал, что его решили вести сегодня ночью, когда на дорогах спокойнее. Он просил перед его отъездом организовать ужин, а сейчас гостя постараться уложить спать, чтобы он перед дорогой отдохнул. Хорошо помывшись, сменив белье и рубашку, я присел к столу. Прием продолжался. Вперемежку с тостами рассказывались интересные байки. За столом было о-очень весело. Разговор об отдыхе перед дорогой никто не воспринимал всерьез. Никто из них спать не хотел.