Дневник Мариэтты Шагинян - [2]
Мелькают мимо бутки, бабы,
Мальчишки, лавки, фонари.
Дворцы, сады, монастыри…
В августе 1951 года Мариэтта Шагинян прорезала, как метеор, четыре или пять советских республик, задержавшись несколько дольше в Эстонии. Всего в дороге она была двадцать суток, из них в Эстонии — не более десяти. За это время Шагинян успела осмотреть достопримечательности Клина, Новгорода, Ленинграда, Таллина, Тарту, Вильнюса, Минска, собрать необходимые сведения о механизации лесного хозяйства в Крестцах, познакомиться с работой Эстонской Академии наук, Тартуского университета и Центрального архива Эстонии, обследовать положение дел с животноводством и мелиорацией в республике, посетить колхозы и опытные станции, изучить постановку дела в сланцевой промышленности, на шахте Кукрусе и в комбинате Кохтла — Ярве, что, собственно, и являлось главной целью её путешествия.
Дневник Мариэтты Шагинян показывает, каким лихорадочным темпом работает писательница. Перед глазами мелькают профессора, доярки, проблемы, открытия… Тысячи нужных людей, живых специалистов, и с каждым Мариэтта Шагинян успевает поговорить на месте действия, а если не успевает, то зовёт к себе в гостиницу. Все эти люди, занятые общественно — полезным трудом, считают нужным уделить ей частицу своего времени. Между тем коэффициент полезного действия этих бесед часто невелик.
Так, например, Мариэтта Шагинян несколько лет гонялась, по её словам, за президентом Эстонской Академии наук И. Г. Эйхфельдом. Наконец, после троекратной атаки, президент пойман в гостинице «Москва». Он должен читать рукопись Мариэтты Шагинян. Среди сделанных им замечаний, которые писательница считает для себя очень важными, под номером первым значится следующее: «Молоко сдают в больших количествах колхозы, а колхозницы — только от своих индивидуальных коров». Скажите, неужели для того, чтобы получить такие сведения, нужно тревожить президента Академии наук?
В этом отношении Мариэтта Шагинян не может служить примером для молодых писателей, о нет! Первое правило всякого литератора — не приниматься за дело без предварительной подготовки. А Мариэтта Шагинян приезжает в район сланцевых шахт настолько неподготовленной, что ей приходится задавать самые наивные вопросы, например: что такое лава? Только в кабинете начальника «Главсланца», после возвращения в Москву, она собирает элементарные сведения о работе врубовой машины. При таком творческом методе даже гениальному писателю было бы трудно разобраться в своих впечатлениях.
И действительно, молниеносное посещение шахты Кукрусе и комбината Кохтла — Ярзе описано в «Дневнике писателя» очень сбивчиво. Вот писательница заносит в свой «Дневник» объяснение термина «цикл». «Цикл работ — все операции, какие необходимы для получения сланца из — под земли: бурение, взрыв, навал, забутовка, зарубка, крепление, переноска, вывоз». Но Мариэтта Шагинян только записывает слова, не вникая в действительный порядок работ, иначе она не поместила бы «зарубку» на пятом месте, между «забутовкой» и «креплением». В этом нет никакого смысла-зарубку делают прежде, чем бурить шпуры для зарядов. Сама писательница на следующей странице перечисляет: «…зарубку сделать, заложить мину, взорвать, прочистить от взрыва воздух, погрузить взорванное, отделив сланец от пустой породы, вывезти всё это…» Итак, чему же верить? В чём заключается нормальный цикл работ?
Ещё хуже обстоит дело с описанием процесса перегонки сланца на заводе Кохтла — Ярве. Специалисты найдут в этом описании много несообразностей. Не имея чести принадлежать к этой категории читателей, возьмём наиболее простые примеры.
«Часть сланца сжигается, — пишет автор, — даёт жар, и на этом жару без воздуха перерабатывается другая часть сланца». Даже из «Дневника» Мариэтты Шагинян видно, что в печи для перегонки сланца горит не сланец, а газ более низкого качества. Но не в этом дело. Автор утверждает, что такая комбинация горения и нагревания без Доступа воздуха на одном и том же материале составляет «остроумие и прелесть работы со сланцем». Почему же? Газовый завод, работающий на каменном угле, обнаружит такое же остроумие.
После сжигания сланца остаётся зола. Она может пойти на изготовление портланд — цемента. «Круговорот вещества», — восклицает Мариэтта Шагинян, нисколько не смущаясь тем, что её внуки — школьники будут обижены такой профанацией научных терминов. Процесс извлечения ценной смолы писательница называет «доением» газа. Но хуже всего она поступает с компрессорным цехом, хотя красота современной техники вызывает у неё чувство восторга.
«Компрессорный цех — просто красота, внушительная, захватывающая красота власти человека над силами природы, как в сказке о Сулеймане (Соломоне), загнавшем дэва (злого духа) в бутылку. Всё более и более сжимается страшная, расширяющаяся сила газа при помощи охлаждения, до тех пор, пока ёмкость его не уменьшится в пятьдесят раз, и тут он загоняется в трубу и под давлением течёт в Ленинград».
Расширяющаяся сила, ёмкость газа, сжатие его при помощи охлаждения. У Мариэтты Шагинян поразительное сочетание восторга с безразличием к тому, что она описывает.
«Диалог с Эвальдом Ильенковым» — одна из последних незаконченных работ выдающегося философа Михаила Лифшица (1905–1983), в центре которой проблема реальности идеального. Решая ее в духе своей онтогно — сеологии и теории тождеств, Михаил Лифшиц вступает в полемику не только со своим другом и единомышленником Эвальдом Ильенковым, но и с основными направлениями философской мысли современности. Коперниковский поворот его онтогносеологии заключается в программе Restauracio Magna — возвращения классики, постижение которой, по мнению Михаила Лифшица, доступно только свободному человеку.
Работа известного советского философа–марксиста Михаила Лифшица «На деревню дедушке» была написана в первой половине 60–х, но не была пропущена цензурой. Этот маленький шедевр очень необычный по форме изложения для марксистской литературы был напечатан лишь в 1990 году ротапринтным способом тиражом 300 экземпляров.
Настоящая книга — последний завершенный труд Михаила Александровича Лифшица, выдающегося ученого-коммуниста, философа, эстетика, искусствоведа, действительного члена Академии художеств СССР, доктора философских наук.Автор смог принять участие лишь в начальных стадиях издательского процесса подготовки книги к печати Эта работа была завершена уже без него, после его внезапной кончины 20 сентября 1983 года.Книга М. А. Лифшица включает четыре фундаментальные статьи, над которыми автор работал в течение нескольких лет.
Предлагаем вниманию читателей курс лекций, прочитанный Михаилом Александровичем Лифшицем (1905–1983) в конце 1930-х – самом начале 1940-х годов в Московском институте философии, литературы и истории имени Н.Г. Чернышевского (МИФЛИ, сокращённо ИФЛИ). Курс назывался «Введение в марксистско-ленинскую теорию искусства». ИФЛИ, «красный лицей», являлся в ту эпоху главным гуманитарным вузом страны. Профессор Лифшиц занимал в нём должность доцента кафедры искусствознания и заведовал кафедрой теории и истории искусства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.