Дневник интриганки - [2]

Я взволнованно вскочила с чемодана и втянула воздух, чтобы казаться стройнее. Какой-никакой – отец. И мне хотелось выглядеть наилучшим образом. Но, увидев перед собой черноволосого красивого молодого мужчину в наспех накинутом халате, я выдохнула, разом обмякнув. Встреча откладывалась. Этот человек даже отдаленно не был похож на моего отца.

– Вам кого? – спросил мужчина.

Мать ничуть не выглядела удивленной. Она кивнула мужчине на меня и сказала:

– Андрей, это твоя дочь Стефания.

– До-о-очь? – в один голос произнесли мы с мужчиной.

Сказать, что он выглядел потрясенным, – это не сказать ничего. Он вытаращился на меня так, словно увидел инопланетянина. Я вновь попыталась втянуть щеки, но у меня получилось неважно.

Мужчина нахмурился, затем с облегчением покачал головой.

– Вы ошиблись этажом!

Моя мать хмыкнула.

– С чем я ошиблась, так это с количеством выпитого… шестнадцать лет назад. А с этажом все в порядке! Кафе, Набережная Обводного канала, танцы под луной, припоминаешь?

Он прищурил один глаз.

– Маша? С-с-света? Света!

Мама кивнула.

– Так мы пройдем?

– Нет! – вскричал мужчина, пригладив волосы. – То есть… – Он с надеждой взглянул на мою мать. – Это какой-то розыгрыш?

Я покосилась на мать, и мне стало не по себе.

– Ты не предупредила его о нашем приезде? – шепотом спросила я.

Ответ был очевиден.

– Андрей, я никогда тебя ни о чем не просила, – отстраняя его и проходя в квартиру, промолвила моя мама. Мне она жестом показала следовать за ней. Красная от стыда, я потащила чемодан мимо мужчины в прихожую. Новоиспеченный папочка не остановил меня, хотя на его красивом лощеном лице было написано, что он очень хотел.

Прихожая оказалась просторной и светлой, больше моей комнаты дома, со встроенными зеркальными шкафами, кафельным полом и потолком со множеством лампочек. Не то что темный коридорчик со старым, обрезанным по размеру паласом в нашей двушке.

А мать между тем продолжила свою речь:

– Я хоть раз обратилась к тебе? Требовала алиментов или еще чего-то?

Андрей молчал. Или мне нужно называть его отцом? Для отца, пожалуй, он слишком молод и хорош собой.

– Настало время и тебе что-то сделать для своего ребенка.

– Что именно?

– Я уеду на год в Англию… – И мать умолкла, позволив остальное додумать Андрею самому.

И он додумал, на его лощеном лице отразился ужас. Он покосился на меня и выпалил:

– Да она даже не похожа на меня!

Моя мама пожала плечами.

– Сделай тест. У тебя ведь две комнаты?

– Две. Вернее, одна. Вторая занята.

Мама толкнула одну дверь – за ней оказалась спальня в черно-серых тонах с огромной кроватью. Тогда мать открыла другую дверь, за ней оказался мини-тренажерный зал. На стене огромная плазма, на окне и балконной двери вертикальные жалюзи. Вдоль стены стеллаж, на котором блестели стройным рядом награды «Лучший маркетолог отдела», «Маркетолог года» и другие. Там же стоял небольшой столик с компьютером, сканером и принтером.

Андрей самодовольно улыбнулся, и в его васильковых глазах, цветом и разрезом в точности как у меня, загорелся огонек злорадства.

– Как видишь, Света, разместиться у меня негде. Здесь лишь одна кровать – в моей спальне. Э-э… девочка остаться тут не может. Прости, я бы рад помочь, но сама видишь…

– Бросишь ей матрас вон там, – указала моя находчивая мама на угол комнаты возле беговой дорожки. Ей много не надо. Козлик. – Она обернулась ко мне и, ласково коснувшись щеки, взяла чемодан и внесла в комнату с тренажерами. – Тебе здесь будет замечательно, посмотри, даже телевизор есть! Плоский, очень замечательно!

Мне казалось, что все происходящее – это не по-настоящему. Такого просто не могло приключиться.

– Света, можно с тобой поговорить? – Ноздри Андрея раздувались, он, похоже, сдерживался из последних сил.

Мама улыбнулась и, закрыв меня в тренажерном зале, сказала моему отцу:

– Я смотрю, ты все такая же эгоистичная скотина.

– А ты все такая же эксцентричная деревенщина, которая так ничего и не поняла…

Их голоса удалялись, да мне и не хотелось прислушиваться. Единственное, чего мне хотелось, – это убраться отсюда. Еще никогда я не испытывала такой стыд за себя и за маму.

Я просидела полтора часа среди тренажеров в ожидании, что сейчас войдет мама и скажет, что мы уезжаем. Я бы обняла ее и заверила, что ни один институт не стоит таких унижений.

Но мама не пришла, в дверь постучался Андрей, окинул меня тяжелым взглядом. Он уже был одет в серую рубашку и черные костюмные брюки.

– Твоя мама пошла в магазин, – объявил он.

Я не знала, что сказать, и лишь кивнула.

А он, закончив разглядывать меня, сказал:

– Я не стану нянчиться с тобой, у меня своя жизнь. И если ты останешься тут, то тебе нужно сразу уяснить: свои проблемы ты будешь решать сама.

– Проблемы?

Он передернул плечами.

– Таким, как ты, непросто в школе и по жизни…

Я удивленно заморгала.

– Таким, как я? Это каким?

Андрей промолчал, лишь приподнял брови. А я вдруг поняла – он считает меня неудачницей. Неказистой, полноватой, несимпатичной. Я, конечно, всегда знала, что не эталон красоты и стройности, но никто еще так меня не оскорблял. Даже мальчишки в школе. Да, бывало, крикнут вслед «рыжая-веснушчатая». Но я не обижалась. И со мной многие хотели дружить, я нравилась одноклассникам и ребятам из параллели, может, не как девушка, но хотя бы как приятный человек. Сам Максим, популярный старшеклассник, хотел пойти со мной в кино. А это о чем-то да говорит! Так почему же родной отец не увидел во мне того хорошего, что видели другие?