Дневник хеджера. Бартон Биггс о фондовом рынке - [9]

В мире дела, кажется, тоже пошли лучше, и даже Греция добивается определенных успехов. Однако в целом экономические показатели не отличаются устойчивостью: в течение двух недель они могут быть низкими, а потом вдруг внезапно вырасти. Все пребывают в замешательстве и не имеют четкого представления. Экономист Эд Хаймен, авторитетный среди институциональных инвесторов, в пятницу сказал мне, что не знает, как интерпретировать ситуацию. С другой стороны, ISI и Эд Хаймен в пятницу, во второй раз за три недели, снизили свои прогнозы роста до 2 %. При этом государственные и институциональные инвесторы, а также хедж-фонды обладают почти равными запасами наличности. И они ничего не зарабатывают на этих запасах! В текущем году никто ничего не заработал. Клиенты начинают беспокоиться. Мы, вкладчики хедж-фондов, не можем позволить себе упустить следующий ход.

Каковы мои ощущения? Я испытываю беспокойство и чувствую, что меня обставили. Впрочем, одно я знаю наверняка: диверсифицированный список высококачественных ценных бумаг транснациональных корпораций имеет низкие коэффициенты P/E и P/FCF[20]. Эти бумаги обеспечивают доходность, которая примерно на 50 базисных пунктов выше доходности 10-летних казначейских облигаций. Невероятно! Акции – собственность на реальные, приносящие доходы активы, которые торгуются по всему миру. А облигации – бумажки, которые правительства печатают все больше и больше. Эта группа акций продается по P/E, приблизительно равному пятилетним доходам по акции, умноженным на 10,5. А медианное значение P/E за последние 50 лет равно примерно 18. На прежних минимальных значениях «медвежьего» рынка в 1990 и 2002 годах данное соотношение составляло примерно 15. На протяжении последних десяти лет казначейские векселя, даже с учетом внушительного роста цен на них в 2009 году, обгоняли акции на 360 базисных пунктов в год. Высококачественные облигации находятся в огромном пузыре, и вопрос, разумеется, в том, где этот пузырь.

В любом случае 75 % чистой стоимости моего портфеля приходится на акции. Я испытываю искушение продать облигации, но опасаюсь делать это. Летом 1990 года, через день после начала иракского вторжения в Кувейт, президент Джордж Буш-старший встретился с премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер на конференции Аспеновского института. Финансовые рынки всего мира лихорадило. Президент был обеспокоен и не до конца понимал, как следует реагировать на иракскую агрессию. Тэтчер, как всегда, была полна решимости, остра на язык и уверена в том, что следует делать. «Сейчас не время колебаться, Джордж», – сказала Тэтчер Бушу. Несколько раз, когда я присутствовал на заседаниях совета основанной Джулианом Робертсоном инвестиционной компании Tiger одновременно с Тэтчер, мне довелось испытать на себе силу этой личности и ее убеждений. Ее слова всегда были авторитетны и убедительны. Джордж Буш-старший перестал колебаться. Я стараюсь не позволять кратковременным шатаниям фондового рынка и статистики заставлять меня колебаться.

Ошибиться нельзя: усиление количественного смягчения – большое дело

30 августа 2010 года

Фондовые рынки продолжают бороться: сегодня они кажутся смертельно больными, но завтра восстанавливаются. Рынки и отрасли демонстрируют крайнюю волатильность и синхронность. Анархия царит в инвестиционном мире, и все пронизано пессимизмом и унынием. Эти чувства усиливаются, если прислушиваться к голосам тех, кто конкурирует за рубища и пепел грядущей катастрофы. Между тем цены на высококачественные облигации достигают заоблачных высот.

Теперь все понимают, что мировая экономика и экономика США находятся в «фазе уязвимости». Вопрос в том, захватит ли нас вторая волна ужасного кризиса. Это означало бы отрицательные показатели роста реального ВВП в течение как минимум двух кварталов, признаки дефляции и, разумеется, существенный пересмотр прогнозов корпоративных прибылей и финансовые потрясения. Поскольку регуляторы исчерпали свои средства налогового и монетарного стимулирования, проницательные люди предсказывают наступление политического паралича, разочарования и сопровождаемого дефляцией спада по японскому образцу. Более пессимистичное видение будущего предполагает пугающие социальные последствия и надрыв и без того уже хрупкой ткани доверия к западной демократии. Экономику Китая, Индии и развивающихся стран будет пошатывать, говорят пессимисты. Фондовые рынки этих стран переоценены, а потому не станут «тихой гаванью». В краткосрочной перспективе акции, которые держат «медведи», должны подешеветь, способность корпораций к ценообразованию уменьшится, а пузырь китайского роста лопнет. Одновременно ухудшаются технические показатели. Укрепившийся американский доллар становится препятствием для акций азиатских компаний, а факторы сезонности проявляются слабо.

Знаменитая поэма Уильяма Йейтса[21] «Второе пришествие» дает мрачные отголоски, и хотя пока нет кроваво-темного прилива[22], но сегодня все лучшее в безверии. Недавно я был на обеде, который устроил Эд Хаймен для 12 управляющих хедж-фондами. Большинство присутствовавших согласились с тем, что экономика находится в долгосрочном (не цикличном) периоде «медвежьего» рынка. Гости мрачно ворчали о возвращении к минимумам 2009 года и многолетнем недомогании экономики. У них были самые худшие ожидания. Их инструментами были казначейские облигации, кредитные свопы, специфические долговые инструменты с фиксированной доходностью и золото. Мы, «относительные быки», безмолвствовали и держали язык за зубами.