Дневник Гуантанамо - [101]
— Нет.
— Вы укрыли какую-либо информацию о Лаабиди? — спросил он.
— Нет.
Джон продолжал задавать мне эти вопросы, пока не был удовлетворен моими физиологическими реакциями. Он повторил вопросы о том, собираюсь ли я организовывать теракты в США или Канаде. Он продолжал пытаться переубедить меня, потому что на графиках видел уровень моего страха и волнения. Его удивило, как я вообще могу быть террористом, и я сказал ему, что был бы «довольно неуклюжим», что он посчитал очень забавным.
— Вы хорошо справились, — сказал он мне, когда текст закончился. Он не имел в виду, что я прошел его, а только то, что я достаточно успокоился, чтобы он мог проанализировать результаты. Они должны были быть готовы на следующий день.
Я провел долгую бессонную ночь, ожидая худшего.
На следующий день штаб-сержант Мэри навестила меня с самой широкой улыбкой, какую я только видел.
— Я всегда верила в тебя, — сказала она мне. — Ты с блеском прошел тест, и в этот раз все выводы были «окончательными».
Она принесла мне немного печенья. Если бы я сказал вам, что был менее рад тому, что прошел тест, чем Мэри, я бы едва передал ее счастье. Я понял, что «капитан Коллинз» зашел слишком далеко в своей миссии по моему изобличению, и теперь я уже не боялся теста на детекторе лжи. Я рассказал ей, что готов пройти тест еще раз и ответить на любые вопросы по всем заявлениям, которые я делал ранее.
Вскоре мне выпал такой шанс. Кто-то из команды не мог поверить результатам, и меня попросили пройти этот же тест еще раз через неделю. Эксперт заявил, что просто хочет убедиться, что все в порядке и что я слишком сильно нервничал в первый раз. Не думаю, что он сомневался в своих результатах, но были другие люди, которые очень много потеряют, если я действительно пройду тест. Самый очевидный пример — «капитан Коллинз», но думаю, что не только он, потому что за мое дело разворачивалась настоящая внутриведомственная война.
Оборудование снова установили перед моей камерой. На этот раз я был намного более уверен в себе, чем в предыдущий раз. Я был скорее раздражен, чем напуган, и я подумал: зачем мне проходить тест еще раз, если я успешно прошел первый? Еще мне казалось, что специалиста раздражало, что другие члены команды ставили под сомнение его экспертизу, и я заключил, что теперь он на моей стороне, даже если он просто дорожит своей репутацией.
В этот раз он говорил со мной не так долго. В первый раз казалось, что каждое второе сказанное им слово было «к примеру». В этот день я не помню, чтобы он произнес это хотя бы раз. Я сидел как камень на жестком стуле, выискивая муравья, чтобы тот составил мне компанию, но мне пришлось смотреть в белую деревянную стену.
Эксперт задал те же самые вопросы. После пары кругов он собрался и ушел прочь. Вердикт остался тем же: эксперт придерживался своего мнения, и я вновь прошел тест. Мастер Джедай продолжал смеяться надо мной, спрашивая, почему я так сильно нервничал во время первого теста. Я говорил ему, что это из-за того, что я «разумный» (sensible), но это не то, что я имел в виду. Я использовал не то слово. Он смеялся, и мы сошлись на том, что мне следует использовать слово «чувствительный» (sensitive)[120].
VII
Гуантанамо
2004–2005
Хорошие новости. Прощание как с семьей. Телевизор и ноутбук. Первый неофициальный смех в океане слез. Текущая ситуация. Дилемма кубинских заключенных.
— Я счастлива, и «капитан Коллинз» очень доволен, — сказала штаб-сержант Мэри на следующий день после теста на детекторе лжи, когда пришла ко мне в сопровождении другого сержанта — белой девушки в возрасте около 30 лет.
— Что значит «доволен»? — спросил я штаб-сержанта Мэри. В целом я понимал, что она имела в виду, но хотел убедиться, так как именно это слово употребил «капитан Коллинз».
— Доволен, значит «очень счастлив».
— Ах, хорошо. Разве я не говорил вам, что я не лгу?
— Да, я рада, — сказала штаб-сержант Мэри, улыбнувшись. Ее чувства были очевидными и искренними. Казалось, она радуется за меня больше, чем я сам. Теперь мне было ясно, что ненавистные пытки медленно, но верно начнут сходить на нет. Тем не менее я был крайне скептично настроен, потому что меня по-прежнему окружали люди, которые были со мной с самого первого дня.
— Посмотри на свою форму и на нашу. Ты не один из нас. Ты наш враг! — говорил обычно мастер Йода.
— Я знаю.
— Просто не хочу, чтобы ты забывал. Когда я говорю с тобой, я говорю со своим врагом.
— Я знаю!
— Не забывай.
— Не забуду!
Подобные разговоры не оставляли сомнений, что охранники озлобились до предела. Большую часть времени мне казалось, что их надрессировали, чтобы они сожрали меня живьем.
Штаб-сержант Мэри познакомила меня со своей коллегой.
— Это еще один следователь, можешь называть ее сержант, как меня.
Новая следовательница была тихой и вежливой. Я не могу сказать о ней ничего плохого. Она была трудоголиком и довольно закрытым человеком. Она дословно выполняла приказы своего босса, «капитана Коллинза», и порой работала как компьютер.
— Ты знаешь о поездке своего друга Фалаха в Ирак в 2003 году? — спросила она меня однажды.
— Ну же, сержант, вы ведь знаете, что я сдался в 2001 году. Как я могу знать о том, что происходило в 2003? Это же бессмыслица, разве нет? — спросил я.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге, написанной на документальной основе, рассказывается о судьбе российских подводных лодок, причина трагической гибели которых и до сегодняшних дней остается тайной.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В этом сочинении я хочу предложить то, что не расходится с верой в существование души и не претит атеистическим воззрениям, которые хоть и являются такой же верой в её отсутствие, но основаны на определённых научных знаниях, а не слепом убеждении. Моя концепция позволяет не просто верить, а изучать душу на научной основе, тем самым максимально приблизиться к изучению бога, независимо от того, теист вы или атеист, ибо если мы созданы по образу и подобию, то, значит, наша душа близка по своему строению к душе бога.
Пережив самопогром 1990-х, наша страна вступила в эпоху информационных войн, продолжающихся по сей день. Прозаик, публицист, драматург и общественный деятель Юрий Поляков – один из немногих, кто честно пишет и высказывается о нашем времени. Не случайно третий сборник, включающий его интервью с 2014 по 2020 гг., носит название «В зоне риска». Именно в зоне риска оказались ныне российское общество и сам институт государственности. Автор уверен: если власть не озаботится ликвидацией чудовищного социального перекоса, то кризис неизбежен.
Автор, около 40 лет проработавший собственным корреспондентом центральных газет — «Комсомольской правды», «Советской России», — в публицистических очерках раскрывает роль журналистов, прессы в перестройке общественного мнения и экономики.
Он был палачом, был жнецом, он был другом и он любимым. Он Представитель смерти среди живых, он палач…. Он пал на войне, пал во власть своей покровительницы в ожидании найти покой. Но у Смерти иные планы на своего служителя, темные силы собираются вновь. Восстав из мертвых, Палач светлого города, закаленный самой Костлявой, готов вершить судьбы и забрать утраченные десятилетия в забвенье. Но ждут ли его друзья в новой жизни? Ждет ли его любимая, живы ли его близкие? И ждут ли они его вообще, спустя эти годы?..
Он – палач. Человек без чести и совести. Он – «темный жнец», отреченный от церкви. Он – друг светлого монаха и отличный повар, человек Короны и ее представитель перед Смертью, страх горожан и друг говорящего с духами. Он – враг светлого бога. И он чужд этому миру. Он – палач, проснувшийся без памяти, потерявший свое имя и свое прошлое, получивший только метку с Темной стороны и свое оружие. Его путь неведом ему, но ему помогает сама смерть в его нелегком пути. Его друзья – ведьмы, убийцы, монах и ворон. И он знает, что никто не отнимет у него права на счастье и будущее.
Эту книгу заметили еще до публикации. Когда в 2013 году она стала одним из победителей национальной литературной премии «Рукопись года», критики назвали роман «Красные цепи» «урбанистическим триллером в стиле петербургского нуара, в котором сплелись детектив, рыцарские хроники и мистика» и призывали впечатлительного читателя быть осторожнее, «ибо эффект погружения мощный». Впрочем, каждый может сам решить для себя, что перед ним: мистический триллер, конспирологический детектив, роман ужасов — а заодно и проверить себя на впечатлительность.Петербург, наши дни.