Дневник Гуантанамо - [100]
Джон предупредил меня, что, если я собирался лгать ему, мне лучше оставить эту идею и говорить только правду, чтобы пройти тест. Он знал о моем тревожном состоянии. Он знал, что я боюсь «капитана Коллинза» и его приспешников, включая египтянина и иорданца, и он пользовался этим, говоря, что доложит о результатах «капитану Коллинзу». Штаб-сержант Мэри рассказала мне, что «капитан Коллинз» решил не приходить, чтобы не испортить результаты теста своим присутствием. Как сказала Мэри, он видел себя «источником авторитета». У меня было ощущение, что его коллеги, которые знали о его предыдущих деяниях, решили, что ему лучше не приходить. Но на самом деле он следил за всем процессом через щель в черной пластиковой ширме, которая разделяла зону для заключенных и зону для охранников. Он было достаточно неуклюж: в течение всего времени проведения теста я слышал шуршание пластика. Позднее я узнал, что мастер Джедай и мастер Люк тоже наблюдали.
Джон рассказал, что вопросы будут задаваться в случайном порядке и что его ноутбук будет выдавать их, как ему захочется. В действительности же программисты говорят о псевдослучайных числах, потому что произвести истинный случайный порядок не так легко, как может показаться на первый взгляд. Но его вопросы были совсем не случайными. Меня просили ответить на два типа вопросов: относящихся к делу и не относящихся к делу. Основная цель вопросов, не относящихся к делу, была в том, чтобы «откалибровать» меня и оборудование.
«Вы носите обувь?»
«Ваше имя Мохаммед?»
«Вы сидите на стуле?»
«Вы космонавт?»
«Вы когда-нибудь списывали на контрольных?» Я ответил: «Да». Я вспомнил время, когда сильно разочаровался в учителе и его предмете и решил совсем не посещать его занятия. В итоге мне пришлось в спешке учить предмет, и я приносил учебник на контрольную, потому что не мог самостоятельно ответить ни на один вопрос.
Джон решил немного поругать меня. Он рассказал, что ни разу в своей жизни не списывал и что ненавидит тех, кто списывает, чтобы получить то место в обществе, которое они не заслуживают. Я пытался объяснить ему, что на большинстве предметов нам разрешали пользоваться учебниками во время контрольных, потому что именно так мы бы и сделали в реальной жизни. Но некоторые учителя запрещали пользоваться этой возможностью. Но никакое обеление себя не могло сделать так, чтобы Джон проявил ко мне больше симпатии или позволил сделать перерыв. Штаб-сержант Мэри смотрела на меня и улыбалась. Позже она рассказала, что тоже списывала, когда училась в колледже.
Самыми важными для Джона были точные, прямолинейные вопросы вроде: «Когда вы были в Канаде, вы планировали нападение на Соединенные Штаты?» Когда он спрашивал меня об этом, я просил его добавить к вопросу Канаду, потому что правительство США пыталось повесить на меня и несколько терактов и там тоже.
— Давайте пока остановимся на США, — сказал он мне.
Но, должно быть, он передумал, возможно, когда окончательно убедился, что против Соединенных Штатов я ничего никогда не замышлял. Позже он начал, не задумываясь, добавлять к вопросам Канаду.
— Вы знаете каких-нибудь членов «Аль-Каиды», проживающих на территории США или Канады, о которых нам не рассказывали?
— Нет, — ответил я.
— Вы знаете о грядущих терактах в США или Канаде?
— Нет.
— Вы говорили что-нибудь, касающееся Ахмеда Лаабиди, что не является правдой?
— Да, — сказал я.
Я рассказал ему, что, насколько мне известно, Ахмед ни к чему не причастен. Когда я сказал это, и он, и Мэри сказали, что они чувствовали это и, что более важно, руководство разделяло эти мысли. Джон отошел за ширму, чтобы посоветоваться с «капитаном Коллинзом» и другими наблюдателями. Я понимал, что это была горькая пилюля для «капитана Коллинза», который своими глазами наблюдал, как два человека становятся близки к оправданию. Он был одержим тем, чтобы осуждать людей и сажать их в тюрьму, не только в Гуантанамо и США, но даже в Германии. Однажды он пришел ко мне с грустным лицом и сказал, что ему нужна моя помощь, потому что марокканец по имени Абдельгани Мзоуди был оправдан в немецком суде. Мне нужно было представить информацию, которая заставила бы немецкого федерального судью поменять свое решение и осудить человека, чье имя я слышу впервые. Посмотрев на фотографию, которую «капитан Коллинз», должно быть, распечатал из интернета, я потерял дар речи. «Я не знаю этого человека», — сказал я неохотно. Для «капитана Коллинза» любой арестованный — это преступник; не бывает невиновных подозреваемых.
Должно быть, «капитан Коллинз» посоветовал команде узнать, какая именно информация об Ахмеде Лаабиди, представленная мной, ложная. А это была вся информация, кроме того, что Ахмед Лаабиди — мусульманин из Туниса. Джон вносил поправки в вопросы и задавал их снова. До сих пор мои физиологические реакции скакали хаотично, как сказал Джон, и я просто надеялся, что он может отличить ложь от реакции человека на грани нервного срыва. Но с Мэри мне было намного комфортнее говорить о Лаабиди, потому что мы с ней были на одной волне. Джон еще раз спросил, предоставлял ли я какую-либо ложную информацию о Лаабиди теперь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге, написанной на документальной основе, рассказывается о судьбе российских подводных лодок, причина трагической гибели которых и до сегодняшних дней остается тайной.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В этом сочинении я хочу предложить то, что не расходится с верой в существование души и не претит атеистическим воззрениям, которые хоть и являются такой же верой в её отсутствие, но основаны на определённых научных знаниях, а не слепом убеждении. Моя концепция позволяет не просто верить, а изучать душу на научной основе, тем самым максимально приблизиться к изучению бога, независимо от того, теист вы или атеист, ибо если мы созданы по образу и подобию, то, значит, наша душа близка по своему строению к душе бога.
Пережив самопогром 1990-х, наша страна вступила в эпоху информационных войн, продолжающихся по сей день. Прозаик, публицист, драматург и общественный деятель Юрий Поляков – один из немногих, кто честно пишет и высказывается о нашем времени. Не случайно третий сборник, включающий его интервью с 2014 по 2020 гг., носит название «В зоне риска». Именно в зоне риска оказались ныне российское общество и сам институт государственности. Автор уверен: если власть не озаботится ликвидацией чудовищного социального перекоса, то кризис неизбежен.
Автор, около 40 лет проработавший собственным корреспондентом центральных газет — «Комсомольской правды», «Советской России», — в публицистических очерках раскрывает роль журналистов, прессы в перестройке общественного мнения и экономики.
Он был палачом, был жнецом, он был другом и он любимым. Он Представитель смерти среди живых, он палач…. Он пал на войне, пал во власть своей покровительницы в ожидании найти покой. Но у Смерти иные планы на своего служителя, темные силы собираются вновь. Восстав из мертвых, Палач светлого города, закаленный самой Костлявой, готов вершить судьбы и забрать утраченные десятилетия в забвенье. Но ждут ли его друзья в новой жизни? Ждет ли его любимая, живы ли его близкие? И ждут ли они его вообще, спустя эти годы?..
Он – палач. Человек без чести и совести. Он – «темный жнец», отреченный от церкви. Он – друг светлого монаха и отличный повар, человек Короны и ее представитель перед Смертью, страх горожан и друг говорящего с духами. Он – враг светлого бога. И он чужд этому миру. Он – палач, проснувшийся без памяти, потерявший свое имя и свое прошлое, получивший только метку с Темной стороны и свое оружие. Его путь неведом ему, но ему помогает сама смерть в его нелегком пути. Его друзья – ведьмы, убийцы, монах и ворон. И он знает, что никто не отнимет у него права на счастье и будущее.
Последнее расследование Сэма Уоррена — первого детектива Тёмной Стороны.
Эту книгу заметили еще до публикации. Когда в 2013 году она стала одним из победителей национальной литературной премии «Рукопись года», критики назвали роман «Красные цепи» «урбанистическим триллером в стиле петербургского нуара, в котором сплелись детектив, рыцарские хроники и мистика» и призывали впечатлительного читателя быть осторожнее, «ибо эффект погружения мощный». Впрочем, каждый может сам решить для себя, что перед ним: мистический триллер, конспирологический детектив, роман ужасов — а заодно и проверить себя на впечатлительность.Петербург, наши дни.