Дневник Дейзи Доули - [22]
«Ваше зрение прояснится, только когда вы заглянете в свое сердце, — гласил очередной абзац. — Тот, кто смотрит вовне, мечтает; тот, кто смотрит себе в душу, пробуждается. Так писал Карл Юнг». В глазах у меня стояли слезы. Сердце ныло от боли: я переживала собственную глупость. Боль точила меня изнутри. И какая-то часть меня все равно упрямо отказывалась поверить, что все происходящее — правда.
Я подняла глаза от книги. К столику приближался Трой, реальнее некуда, в дорогом сером костюме. От него исходили независимость и мощь состоявшегося мужчины. Женщины оборачивались ему вслед, точно почуяв запах какого-то особенно притягательного одеколона. Он выглядел таким уверенным в себе, таким далеким от жизненных тревог и забот, что я ощутила укол зависти. Я-то в данный момент чувствовала рекордную неуверенность в себе. Трой на ходу что-то читал на дисплее дорогого мобильника, сел, не глядя на меня отстучал какое-то ответное сообщение, потом поднял голову и сказал:
— Ну, я тебя слушаю.
Откинулся на спинку стула и стал ждать.
На меня накатила волна паники. К щекам прилила краска. Ситуация была напряженная — гораздо хуже, чем воображаемое собеседование при приеме на работу моей мечты (какой бы она ни была). В этот миг я осознала, как же остро хочу, чтобы Трой хотел моего ребенка. Не потому, что подобный энтузиазм с его стороны был бы знаком того, что ему нравлюсь еще и я, но потому, что Трой принял бы за меня решение. За нас. А не против нас. До сего момента мысль об аборте мне вообще не приходила в голову. Такое случалось с другими девушками. С глупыми потаскушками. А не с идиотками-разведенками вроде меня.
— Знаешь, мне нелегко это тебе сказать, но… я беременна.
Трой ахнул.
— Что?!
Он нервно забарабанил пальцами по столу. Потом спросил:
— От меня?
— Ну конечно! — Вопрос был унизительнейший.
— Тест делала?
Я показала ему растопыренную пятерню и одними губами прошептала:
— Пять раз.
— Я слышал, тесты дают ответ с точностью до девяноста семи процентов? — Он провел рукой по лбу.
— Трой, — медленно, с расстановкой произнесла я, стараясь, чтобы новость осела у него в голове. — Я. Бе-ре-мен-на.
Взвился он просто неимоверно — даже странно для такого дельца, которому постоянно приходится работать в страшном напряжении и принимать хладнокровные решения. Вернее, он потерял всякое самообладание и забормотал:
— Это невозможно… не может быть… я готов сделать что угодно, лишь бы это было неправдой.
— Не ты один, милый.
Трой зажал уши и затряс головой, как маленький ребенок, который заупрямился и не хочет слушать, что ему говорят.
— Нет, я против. Я не могу. Это невозможно. Я отказываюсь!
При этом у него прыгало колено, да так, что стукалось о ножку стола. В общем, его затрясло.
Проходивший мимо официант посмотрел на Троя с подозрительным интересом.
— Двойную порцию водки. Безо льда! — отрезал Трой.
Я отогнала рукой клуб табачного дыма, прилетевший из-за соседнего столика. Трой, сузив глаза, навалился грудью на стол и пристально уставился на меня. Когда он заговорил, голос у него был холоднее стали на морозе.
— Сознайся, ты ведь с самого начала все это подстроила? Ах ты стервозина! Надо, надо было мне послушать Эдварда Примфолда. Он ведь меня предупреждал, что ты чокнутая!
Что?! Я не верила своим ушам. У меня отвалилась челюсть. Муж Люси, моей лучшей подруги, который навел меня на Троя, сказал ему такое?! Быть не может.
Официант принес водку, Трой выждал, пока тот отойдет и напустился на меня с удвоенной силой.
— Вы, разведенки, все одинаковы! С вами по-хорошему нельзя! С вами вообще нельзя связываться, потому что вам нужны не мужчины, а ходячие бумажники. Вы только и думаете, что о своем увядании да о том, как бы побыстрее урвать момент и завести ребенка, пока организм не отказал. Пока яичники не отрубились. Вам от мужиков только и надо, что поймать на крючок, а потом пить кровь всю оставшуюся жизнь. Вы такие! — Он в ярости брызгал слюной. — Вам не мужчин подавай, а сперминаторов. Осеменителей с кошельком. Дряни!
— Ты что, спятил? — закричала я в полный голос. Лицо у меня пылало, по щекам катились слезы, в горле клокотали рыдания. — А кто, интересно, рычал «я хочу быть в тебе, детка»?! Тогда ты меня вроде ни в чем не винил, или как? Ты же сам захотел обойтись без презерватива! Я даже вякнуть не успела!
Трой сощурился так, что глаза у него превратились в злющие щелки.
— Это ты настоял на опасном сексе! — завопила я. Трой выбросил вперед руку, будто стараясь заткнуть меня.
— Может, тебя это сильно удивит, но в мои планы в данный момент беременность не входит, — продолжала я, краем глаза заметив, что пара за соседним столом прервала разговор и внимательно наблюдает за нами, особенно женщина. — Но это случилось, это происходит со мной сейчас, да, я потрясена, но это новая жизнь, она зародилась во мне, а ты готов вот так запросто ее прервать? Даже не подумав?
— Мне нечего тебе предложить, — процедил Трой. Я горько рассмеялась. Нечего предложить? Каков, а?! Он продолжал: — То есть, конечно, я полностью оплачу… ну, ты поняла… это самое…
— Это самое называется абортом, придурок! — громко вмешалась женщина из-за соседнего столика.
Анна Пастернак получила образование в Женской школе Сент-Полз и в колледже Крайст-Черч в Оксфорде. Посвятив год работе в издательстве, она занялась журналистикой. Сейчас ей двадцать семь лет и она сотрудничает в таких известных изданиях, как «Санди телеграф», «Санди таймс», «Дейли мейл», «Мейл он Санди», «Дейли экспресс», лондонская «Ивнинг стандард» и «Спектейтор». Эта книга излагает правдивую историю любви мужчины и женщины, любви страстной и преисполненной надежд, но в конечном счете — безнадежной.
Не у всех историй любви счастливый конец. Но от этого они не становятся менее прекрасны. Именно такими были отношения Бориса Пастернака и Ольги Ивинской, которая стала прототипом Лары в романе «Доктор Живаго». Познакомившись с этой книгой, вы заново откроете для себя содержание культового романа. «Лара» – документальный рассказ о трагичной, мучительной и в то же время романтической любви на фоне одного из жесточайших периодов в истории России. Это история жизни самого писателя, хроника его душевных порывов.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.