Дневник 1969 года - [5]
Да, кстати: все «Вехи», конечно» умещаются в жилетный карман Достоевского.
17/V. Если мне когда-нибудь придется издавать свой цитатник в красной или красно-бело-синей обложке, то первым моим изречением будет: «Вся власть от Бога. Бунт — дело подлое!» И сделаю к этой цитате примечание: рядовых бунтовщиков — сечь, главарей — сажать, а подстрекателей — вешать.
18/V. Нет, мы Ленина жидам не отдадим! Он — наше национальное достояние, как Александровский столп или разбойничьи старые песни. И ещё: евреи только думали, что они правят Россией в 1917-37 гг. На самом деле именно они-то и служили приказчиками русского дела, полагая, что делают это для себя. Когда они с помощью мощной своей еврейской организации стали нести бациллы разложения из России на экспорт, они тем самым укрепляли русскую государственность.
22/V. С большой пользой для себя изучал я материалы для главы о рабочих в Гражд[анской] войне. Картина вот какая. Ситуация Шариков — Швондер в русской революции выглядит как эпизод из приключений Синдбада-морехода, когда какой-то бедный старичок попросил его перенести через ручей, а потом ездил на нем, на его шее. Швондер сказал Шарикову: понеси меня, я укажу тебе дорогу в социалистич[еский] рай. И оседлал Шарикова, и бедный Шариков таскал его по топям и кручам, худел и обдирал тело. Пролетарии, точно, поддерживали Бронштейна и К°, но исключительно ради их целей. И были замордованы в Гражданской войне, не приобретя ничего взамен.
А все-таки сменовеховцы навели меня на верную мысль: не евреи правили русским государством, им (и другим) это только казалось. Русское государство заставило жидов служить своим целям. И если теперь, через полвека прикинуть, выиграло ли русское еврейство от революции (несмотря на двадцать лет полного господства), то ответ, пожалуй, такой: нет, проиграло! При эволюционном течении событий они бы приобрели в России, может быть, и больше. Ибо они очень усилились в конце прошлого — в начале нынешнего века. А в итоге сталинской контрреволюции они очень много потеряли даже из того, что имели до революции.
24/V. Любопытно, что сумасшедший Дмитриев>50 стал патологич[еским] антисемитом. Он сказал, что у Пустынцева>51 отец еврей, а у Голикова>52 — мать.
14/VI. В среду, т.е. 11-го, обсуждали мой сценарий в «творческом объединении» <неразб. — К.Т.>. Из 7 присутствовавших (кроме меня) был только один русский, и тот Гусаров.
Болтовня для женщин — гимнастика языка. Необходимая!
9/VII. «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Значит, это и нужно ценить, а не гоняться за фантомом счастья. В переводе на прозу покой — это то, чтобы тебя не дергали, не командовали, не кричали, не заставляли суетно мельтешиться. А воля — это совсем просто (кстати: у Пушкина не случайно сказано «воля», а не «свобода», т.е. подчеркнут нравственный, а не социальный оттенок понятия). Все хотят, чтобы я возглавил ЖЗЛ, но сами-то предпочитают роль советников и идеологов. Еще бы! Кому охота заниматься весьма важной, но черновой работой? В аппарат (а издательство — почти аппарат) идут только двужильные и крепкокожие карьеристы. Можно самому, потея, гонять мяч по грязному полю, а можно наблюдать это зрелище с трибуны и умно комментировать его. Чей жребий лучше и приятнее?..
Р.: «Советы без жидов». Недурно. Сейчас это может устроить всех, т.к. либерализм и западничество идут от евреев, от них же и «революция».
28/VII. Евреями являются: 1) собственно евреи, 2) полукровки, 3) лица, состоящие в браке с евреями, 3) лица, состоявшие в браке с евреями и имеющие от них детей.
Сейчас разрабатываю мысль о том, что нельзя швыряться национальными ценностями. Вот, например, Маяковский. Сволочь, сифилитик и т.п. Но: огромное влияние на нашу культуру, на мировую. Так что же? Вышвырнуть его? Но не прошвыряемся ли мы так сгоряча? Не довольно ли? То, что отложилось в прошлом, это как осадочные породы на дне океана, равно падают скелеты хищников и их жертв, все прессуется и складывается в единый пласт. Так что же — начнем выковыривать из этих пластов то, что нам не нравится? Достоевский справедливо презирал Тургенева, но (пусть не равны они) теперь их проходят в школе в одной и той же четверти. Так Маяковского, Булгакова, Есенина, Платонова и иных будут изучать вместе, ибо все они — наша русская культура периода Великого перевала.
И еще очень плодотворная мысль о том, что есть вечные ценности, к которым не приложима относительность, которые безразличны к ней, как золото к кислотам. Материнская любовь — относительно? Или — трусость? Теперь для меня нет сомнений. Что это пресловутое (жидовское, конечно!) понятие приложимо (если приложимо!) только к мертвой материи.
Моя нынешняя служба приятна. Как почетная пенсия, дающая право на <неразб. — К.Т.>-безделье. Это не только приятно, но и разлагающе.
9/VIII. Три брата Карамазовых — это три главных черты рус[ского] духа: безграничная, неудержимая удаль, страшное умствование и трепетная страсть к Высшему.
Сегодня был Жуков>53; очень хочется ему напечататься в ЖЗЛ. <...>
