Дневник 1969 года - [6]

Полагаю, хорошо, что Кузнецов⁵⁴ бежал. Пусть все видят, на что пригод­ны певцы Бабьего яра. Предательство никогда не имеет обаяния, какими бы словесами оно ни объяснялось и как бы ни обставлялось.

12/VIII. Сейчас все говорят о ста­тье в «Огоньке»⁵⁵ против Дементьева⁵⁶. Либералы в ужасе и злобе. Я говорил уже «молодогвардейцам»⁵⁷, что это не челов[еческий] язык, а собачий лай. Интересно, хоть когда-нибудь научат­ся они говорить интеллигентно, а не пролетарским матом? Я давно уже учу: зачем говорить «дурак» — это грубо и оскорбительно, можно сказать: «вы не вполне компетентны в этом вопро­се» — смысл тот же, а все благопри­стойно и нет повода тащить в участок (либеральный или черносотенный, все равно) за оскорбление словом.

Вчера Перехв[атчик]⁵⁸ поведал: вот многие люди считают, что вор и бандит полезнее ударника комм[унистического] труда, ибо, мол, последний укре­пляет гнусный этот строй, а те — на­оборот. Надо, сказал, бросать камни в болото. — Какой ужас! Но ведь это пораженчество широчайше распро­странено. Ведь стыдно сказать, но была чуть ли не всеобщая радость, что американцы первыми высадились на Луне. («Так вот “им” и надо, не будут хвастаться.»).

Этюд Кузнецов — Биленков⁵⁹. Да, Биленков все-таки не был чл[еном] партии, не был комсомольским писа­телем, не произносил речей, не брал авансов под собирание материалов об Ильиче, он всегда являлся антисовет­чиком и уехал, взяв с собой жену и не оставив тут ребенка.

23/VIII. Получил сегодня письмо от «ведьмы»⁶⁰; так адресуются управ­ляющему имением. Был тут недавно у меня разговор с одним подводником. Прекрасный русский парень, с харак­тером, с биографией. И что же? Он со­общил мне, будто сам читал в «Новом мире», что Ал[ександра] Невского не то не было, не то не совсем и был он, и Чудского озера тоже. Словом — «ле­генды и факты». И вот что особенно огорчительно: он словно радовался этому и был явно огорчен, не получив от меня подтверждения. В чем дело? Почему нигилизм и презрение к своим ценностям столь распространены сре­ди русских? Трудно представить себе украинца, который бы радовался слу­ху, что Шевченко не существовал, и не­возможно — грузина, утверждающего, что Руставели — легенда.

На похоронах Марианны⁶¹ — про­пасть «т[овари]щей». Почему? Уж не салон ли она содержала. Алла⁶²: «У Райкина⁶³ собирается столько хоро­ших ребят, говорят за Зосю⁶⁴». Кста­ти: почему все сегодняшние т[овари] щи женятся на русских? Видел сына Марьяны: и на нее похож, и блондин, но.

Еще Шейнис⁶⁵ говорил (он <. > абсолютно неоригинален, повторяет интеллигентско-либеральные среднести — тем и интересен), так вот, он говорил, что все беды в мире «от на­шего отечества»: маккартизм, бойня во Вьетнаме, военно-промышленный ком­плекс, проявления реакции на Западе и т.д. Я спросил: Значит, пораженчество? Да, — был ответ, и мне напомнили ди­лемму собственного изготовления 1956 года: что лучше, джип на Невском или «черный ворон» на Пятой авеню? Но, — продолжал Ш[ейнис], — я пото­му против оккупации, что она в России породит взрыв низких инстинктов. — Модель 12 года тебя не устраивает? — Нет, — сказал он.

24/VIII. Смотрю фестиваль эстра­ды из Сопота. У баб — платья, кото­рые полагается носить в борделях, манеры — те же. Молодые ребята все сплошь женообразны и отчетливо сма­хивают на пассивных педерастов. Не­ужели тенденция мира в этом?

Внимательно (наконец!) вычитал статью о Шатрове⁶⁶. Пришлось убрать много небрежностей и даже ошибок. Если все это не потеряется — хорошая будет статья. Но не надо с Котенко⁶⁷ (он фигура несерьезная и несимпатич­ная) и, пожалуй, стоит избегать уча­стия в партийных изданиях. Сказал я о статье Шейнису. Зря. Через свою жи­довскую контрразведку он даст знать в М[оскву], например, Свету, а те могут принять превентивные меры.

26/VIII. Башкирова⁶⁸ говорила, что Е[лена] Серг[еевна]⁶⁹ «очень горда», никого не принимает. Их журнальчик хочет напечатать какой-то рассказ М[ихаила]Аф[анасьевича]⁷⁰, так она вела с ними переговоры через третьих лиц, а к себе не допустила.

28/VIII. Давно уже смутно чув­ствую я возникшую пост-фактум неудовлетворенность «Раковым корпусом»⁷¹. И вот сегодня вдруг понял, почему. Это разбавленная «Смерть Ив[ана] Ильича»: умирают безбожные герои безбожного автора. И автор не жалеет своих героев, а словно мстит им: так вот вам, так, раз я мучился!.. Все это неприятно. Но я уже говорил молодогвардейцам, что мы, русские, проспали Солженицына и отдали его жидам. А ведь во времена своей «Молитвы»⁷² и «Захара-Калиты» он был, бесспорно, русский человек.

17/IX. Этюд «Приговор Сталину».

За проведение коллективизации — расстрелять, однако, учитывая за­слуги перед Россией в 1935-1953 гг., помиловать, разжаловав притом из генералиссимусов в генерал-майоры с назначением на должность начальника крупного концлагеря.

21/IX.Давеча Антон Льв[ович]⁷³рассказал, что Белобородов⁷⁴ был потомком пугачев­ского сподвижника. Об этом в 1917 очень любили, оказывается, писать в большев[истских] листовках на Урале. Да, всегда говорил я, что жизнь богаче любой фантазии! Если бы кто-ниб[удь] придумал в романе такую окольцовку — от Пугачева — через потомка Бе­лобородова — к дому Ипатьева, — то все обвинили бы его в схематизме и очевидной подстроенности замысла.