Дневник. 1923–1925 - [86]
Оттуда в музей, пробежал все почти комнаты, нашел новые, где я не был, смотрел prints of American interest[2149], мебель XVII и XVIII века англ[ийскую], китайск[ие] вещи, японск[ие] гравюры, веера XVIII в[ека], евр[опейские] костюмы, Персию и др[угое].
Кончил в галерее картин, где смотрел в п[оследний] раз своих любимцев. Получил письмо от advertiser’ов[2150] — подтверждение заказа за кар[тину] С[ергея] В[асильевича] и 2 тыс[ячи][2151]. И письмо от Ростовцевой. К 5 часам домой на верхушке bus’a вдоль парка и по набережной. Волнение не проходит. Боюсь: иногда судьба играет злые шутки[2152].
Пришли Перцов, Мекк и Гришковский (последний застрял на обеде). После обеда на минуту сходил рядом к Алексеевым с пр[ощальным] визитом. Застал мать и Ник[олая] Антонов[ича]. Все мы с Гришк[овским] пошли в cinema Gotham, было неинтересно: «Gossip»[2153] (Hindenburg[2154] etc), короткие картины, Dempsey в истории, конч[ающейся] борьбой, и «The Goose Hangs High»[2155] — сентимент[альная] и поучительная история родителей и детей. После чая при помощи Жени написал ответ Ayer и Son’y[2156] (по поводу Steinway’евского заказа) и Mrs. Curtis. Возился и брал ванну. Волнение улеглось. На ночь прочел неб[ольшую] статью в N[ew] Y[ork] T[imes] о W. Blake’e[2157].
23 мая, суббота
Проснулся в 1-й раз около 6-ти. Около 7-ми встал. Спал всего ча[са] 2. Не волновался; Елена и О[льга] Л[авровна] меня совсем задразнили из-за моих бесконечных сборов. Как старинная бабушка времен Островск[ого] и Лескова.
Все прошло гладко, все встали вовремя. В 8½, взяв (я и Женя) по чемодану, сели в subway на local[2158] до Pennsylvan’ии. Протащили по бесконечн[ым] коридорам мои чемоданы, сели на tube[2159] под Гудсон[ом] на Хобокен. Там взяли носильщика, кот[орый] донес мои вещи до pier’a[2160]. Чуть-чуть поволновался, т. к. сначала моих вещей не было. Но скоро их привезли, и мы пошли в 1-й класс в cabine de luxe[2161] к Р[ахманино]вым. Приехали провожать Животовские с девочкой, Трутнев; Софья Алекс[андровна] Сатина, Foley, Маевский. Patty привезла мне чудный букет чайных роз. О[льга] Л[авровна], как и предполагала Елена, дала образчик своей драматич[еской] игры: отозвала меня в сторону, прослезилась и сказала, что «Женя, верно, быстро сгорит», и, т. к. она, О[льга] Л[авровна], меня считает себе очень близким, она просит меня не оставлять Елену.
Продолжалось это очень недолго.
Прощание с Е[леной] и Ж[еней] было очень сердечно. Когда визитеры ушли, мы смотрели на них, стоящих на pier’e, кланялись, улыбались. Оказалось, пришла и Mrs. Curtis и привела почему-то свою молоденькую племянницу (бывшую у меня с матерью на afternoon’e[2162]). Говорить можно было с трудом. Патти купила еще букет из душист[ого] горошку и ландышей, и продавец их мне перебросил.
Жарко и душно, даже на море. Пароход оказался скорлупкой по сравн[ению] с «Левиафаном» — всего 17 т[ысяч] тонн, — но уютный, приятный. Кабина тесная, на 4-х, место у меня наверху, с круглым окном посредине и занавесками. Вещи мои (5 мест) без меня разместил steward[2163]. Цветы я передал Танечке, себе оставил в графине 2 розы. Веточку ландыша и горошку дал маленькой девочке, кот[орая] мне улыбнулась. Поднялся на верхнюю палубу и смотрел на уходящий от нас сначала Нью-Уорк, потом берега островов и земли.
Около часу позвонили к lunch’y. Я получил место председательное на конце стола между французом-блондином лет сорока, кот[орый] со мной сейчас же познакомился и shake-hand’ировал[2164], и старой швейцаркой из Берна, немного похожей на вчерашнюю синематогр[афическую] старуху. Франц[уз] добродушный, простоватый, ест с ножа, и немного несет от ног. Завтрак приличный: суп de Beauvais, tartelettes à la russe[2165] (слоен[ое] тесто), fried pork chops c mashed potatoes и beans’ами, сold meat[2166] (я пропустил), пирожное с кремом и кофе.
Выезжая из Нью-Уорка на пароходе, ощутил чувство благодарности к св[оей] судьбе и облегчение. Или я трус и преувеличивал опасность опять попасть в руки blackmail’еров[2167]. Теперь можно зажить спокойно. После[дние] дни я опять волновался больше. После завтрака сел в тень на скамейку верхней палубы и стал записывать в эту тетрадь. Паспорта у меня даже не спросили при входе на пароход.
Сидя на верхней палубе, начал читать «Sur le fleuve Amour» [2168] J. Delteil’я. Но пришли Танечка и Волконский с собачкой. Болтали. Потом вдвоем с Т[анечкой]. Я ее немного дразнил, что у нее наверно в Дрездене sweetheart[2169]. Когда ушла, немного дремал там же, стало холодно. Солнце скрылось. Опять пришел Волконский. Обед, довольно скверный: три мясных блюда подряд, скверное ice-cream
