Дневник, 1890 г. - [17]

⁷³Теперь 11 часо[в], хочу писать и ходить. Не знаю, что выберу. —

⁷⁴Немного пописал.

16 Июня. Я. П. 90.

⁷⁵[17 июня.] Чуть-чуть писал. Понадобились материалы и обдумать. Неумеренно пил кумыс. — Говорил с Стр[аховым]. Он пьяный почти всегда. Много и часто думаю эти дни, молясь о том, что думал сотни, тысячи раз, но иначе, именно: что мне хочется так-то именно, распространением его истин[ы] не словом, но делом, жертвой, примером жертвы служить Богу; и не выходит. Он не велит. Вместо этого я живу, пришитый к юбкам жены, подчиняясь ей и ведя сам и со всеми детьми грязную, подлую жизнь, к[оторую] лживо оправдываю тем, что я не могу нарушить любви. — Вместо жертвы, примера победительного, скверная, подлая, фарисейская, отталкивающая от учения Христа жизнь. Но ты знаешь, что в моем сердце и чего я хочу. Если не суждено, не нужен я тебе на эту службу, а нужен на навоз, да будет по-Твоему. — Это скверный эгоизм. И нельзя отговариваться тем, что я хочу успеха дела, установления Царства Бога, и от того грущу. Грустить об этом нечего. И без меня сделается. Даже нельзя говорить так смешно: и без меня сделается. Это всё равно, что червяк очень озабочен тем, что ему нельзя точить дерево, п[отому] ч[то] он скорбеет, что без него дерево не скоро сточится и будет расстройство в порядке мира. — Самому хочется? Да. Но хлеб наш насущный даждь нам днесь. Дай мне жизни настоящей. И это жизнь есть и дана, и просить нечего. Господи, Отец. Люблю тебя, возьми меня. И благодарю тебя за то, что ты открыл себя мне. Не скрывайся от меня. — Дyмaл:

1) Страхов да и многие испорченны[е] духовным онанизмом люди смотрят на этику с эстетической точки зрения: для него нравственность лучше безнравственности только или — главное п[отому], чт[о] она красивее.

2) Помню себя, как я предполагал осуществление всего доброго в крестьянской жизни; вижу людей, верящих в осуществление идеала в европеизме, в монашестве, у тодов в горах Индии. Все молодые люди, созерцая идеал, всегда надеются найти его где-нибудь и спешат искать. Они не знают и не хотят верить, что его не надо искать там и здесь, в пространстве и времени, а что идеал затем дан, чтобы его осуществлять сейчас, здесь. Царство Божие внутри нас и достигается усилием.

Получил письма от Ч[ерткова] и Г[орбунова], оба пишут, чтобы я продолжал воззвание к людям. Но я не могу. Живя так, как я живу, мне кажется, что я не могу. —

17 И. Встал рано. Поговорил с Стр[аховым] и вот написал за 16 ию[ня]. 11-й час. Начал косить. — Не пишется.

⁷⁶[18 июня.] Обдумал на работе то, что надо Коневск[ую] начать с сессии суда; а на другой день еще прибавил то, что надо тут же высказать всю бессмыслицу суда. — Здоровье лучше. Приехал Дьяков.

18 И. Я. П. 90. Дурно спал. И не пытался писать. Косил. Приехал Олсуфьев Митя. Очень беден умственно. От Сережи письмо с просьбой денег. Соню одолевают просьбами денег сыновья. Будет еще хуже. Разве не лучше бы было, если бы она отказалась хоть от собственности литературной. Как бы покойно ей, и как бы нравственно здорово сыновь[ям], и как мне радостно, и людям на пользу и Богу угодно. Стр[ахов]. —

22 И. Я. П. 90. Прошло много дней, 5, кажется. Кажется, ничего не писал за это время. Постараюсь вспомнить. Вчера, 21, никого не было. Уехал Олсуфьев. Косил с Севастьяном. 20. Уехали дети и Сикорский. Косил много. И разговоры с Сик[орским]. Его поразительное легкомыслие. Как ученый измерял трату кислорода днем и замену ночью, и как через неделю всё вышло. И потому надо воскресенье отдыхать. И что это было наука, но забыта. И еще о том, что образуются в зародыше центры в разные периоды. И если мать больна в эти периоды, то отсутств[ие] этих центров и сумашествие. И будто то же количество сумашедших теперь и прежде. А добрый, но — испорченный.

19. Он приехал вечером, и куча народа. Языкова, Офросимова с балалайкой и Олсуфьев. Я косил с потлётом. —

18. Тоже косил. — Страхов, и я тяготился им. — Я очень опустился. Не в умственном смысле — это ничего — не опущение, а в сердечном, любовном. Я не в духе и злюсь. Сижу и злюсь и на присутствующих и на отсутствующих. Всякое слово, мысль вызывает не проникновение и сочувствие тому, [кто] ее высказывает, а желание заявить свою правду перед ним. Скверно. Очень скверно. — Нынче ясно понял это и устыдился. Буду записывать все отступления — грехи. Помоги мне, Бог, главное, делать это перед Тобой только. А то меня смутило больше всего то⁷⁷ испуганное, недовольно робко озлобленное, упрямо спорящее выражение, к[оторое] я вызвал в Олсуфчике. Это не должно руководить. А перед собой и Б[огом], чтоб знать, что во мне нет ничего кроме любви к всем. Теперь 12-й час.

На работе, покосе, уяснил себе в[н]ешн[юю] форму Коневск[ого] расск[аза]. Надо начать с заседания. И тут же юридическая ложь и потребность его правдивости. А еще: о государстве: рассказ переселенцев.

Опять много работал, косил. Получил прекрасное письмо Wilson'а к Черткову и Ч[ерткова] письмо. Еще письма менее интер[есные]. Вечером приехал верхом американ[ец] Stevens, объехавший мир на велосипеде и бывший в Африке за Станлеем. В соблюдении любви помнил и провел день хорошо.