Дмитрий Ульянов - [76]

В пасмурную апрельскую ночь Клавдия Даниленко переправилась на полуостров, взяв с собой на всякий случай муку и сало. В случае ареста продукты не могли послужить уликой.

Вскоре Дмитрий Ильич был вызван в Александровск. Новая беда обрушилась на армию. Эпидемия сыпного тифа приняла катастрофические размеры. Крымский ревком и Реввоенсовет 13-й армии поручили Ульянову возглавить чрезвычайную комиссию по борьбе с сыпным тифом. Жизнь бойцов и их боеспособность теперь зависели от медиков.

В полевом штабе армии Дмитрию Ильичу сообщили, что тифом охвачены многие красноармейские подразделения. Командующий Роберт Эйдеман подчинил политкомиссару Ульянову почти весь медперсонал полков и дивизий.

На стареньком «бенце» с малочисленной охраной Дмитрий Ильич носился по пыльным шляхам Мелитопольщины и Бердянщины, выступал перед рабочими александровских предприятий, перед днепровскими рыбаками, крестьянами Черниговки и интеллигенцией Токмака. Только население могло приостановить разбушевавшуюся эпидемию. И к нему Дмитрий Ильич обращается за помощью.

В Мелитополе и Александровске были развернуты противотифозные госпитали. Рабочие и крестьяне отдавала больным обувь, белье, одежду. В прифронтовой полосе, в степных балках день и ночь топились бани.

По просьбе санотдела армии Москва прислала медикаменты. Распространение сыпного тифа было приостановлено. Но в госпиталях находилось более десяти тысяч больных красноармейцев — для их успешного лечения крайне нужны были свежие продукты. Председатель чрезвычайной комиссии по борьбе с тифом отдал распоряжение — все кулацкие хозяйства обложить молочным налогом. И госпитали получили молоко.

Пользуясь предоставленной ему властью, Дмитрий Ильич делал все, чтобы людей как можно быстрее поставить на ноги, и в этом находил полную поддержку со стороны Крымского ревкома и Реввоенсовета.

Встревоженные долгим молчанием Дмитрия Ильича, родные забеспокоились: Анна Ильинична телеграфирует в Харьков, просит установить местонахождение брата.

Узнав, что его разыскивают, Дмитрий Ильич пишет из Мелитополя: «Я вполне здоров, напрасно было запрашивать Раковского, прежде всего нужно было телеграфировать в штаб 13-й — мне».

В июне, прорвав на Сиваше тонкую нитку Юго-Западного фронта, перешли в наступление белогвардейские войска. Ими командовал генерал Врангель. Офицерские полки при поддержке английских броневиков и аэропланов устремились к Днепру в направлении Орехово-Александровска.

Весть о начавшемся наступлении вражеских войск застала Дмитрия Ильича в Пологах. Прибывший из Мелитополя связной штаба доложил, что белые уже на подходе к городу. Дмитрий Ильич попытался связаться по телефону с Мелитополем или Александровском, но линия была повреждена бандитами. Нужно было немедленно эвакуировать госпитали. И он, рискуя наскочить на махновцев, без охраны, вдвоем с шофером выезжает в штаб армии.

В Мелитополе бои шли уже на подступах к городу. В небе гудели аэропланы. Окопы бойцов обстреливались с броневиков. Штаб армии передислоцировался в Александровск. Военный комиссар полевого штаба Николаев лично руководил боевыми действиями. К нему и направился Ульянов.

— Сколько нужно подвод? — тут же спросил военком.

— Хотя бы тысячу. Для вывоза раненых.

— А сколько потребуется времени на эвакуацию всех госпиталей?

— Трое суток. Если будет тысяча подвод. Комиссар на секунду задумался, оторвав взгляд от поля боя, усеянного наступающими вражескими броневиками.

— Силы слишком неравны, — ответил и пообещал: — Пока будем отбиваться, не покидая окопов. Только вы, пожалуйста, сделайте все, что возможно и невозможно.

И он показал Дмитрию Ильичу последнюю оперативную сводку, полученную со штаба армии. Сводка проясняла обстановку. Врангель, используя свое преимущество в технике и вооружении, рассекал Юго-Западный фронт, создавая угрозу Донбассу и Кривому Рогу.

Военный комиссар рассчитывал продержаться, по крайней мере, еще двое суток, но за это время нужно найти транспорт и вывезти раненых в Александровск.

И двое суток Дмитрий Ильич занимался отправкой раненых, выезжал в села, обращался к крестьянам за помощью и получил почти тысячу подвод.

Под пулеметным огнем мелитопольские крестьяне вывозили больных и раненых. Но советскому командованию уже было ясно, что вслед за Мелитополем падет и Александровск. Поэтому и ревком и Реввоенсовет принимают меры по эвакуации раненых в северные районы Украины. Новый командарм 13-й Иероним Уборевич принял решение: больных и раненых красноармейцев врагу не оставлять.

Дмитрий Ильич покинул Александровск с последними защитниками города. Стояла пыльная душная ночь. Уже саперы взрывали водокачку, когда стало известно, что железнодорожное сообщение на Синельниково прервано.

По единственному понтонному мосту через Днепр у села Кичкас двигались отступающие войска. Переправой руководил Уборевич. В отсвете вспышек разрывов он узнал шагавшего в пешем строю Дмитрия Ильича, окликнул его:

— А госпитали на Синельниково проскочили… Командующий дал возможность вывезти всех раненых.

Десять тысяч бойцов были спасены.

В начале июля 1920 года Дмитрий Ильич побывал в Москве, встретился с Владимиром Ильичем. И снова, как и год назад, он отдыхал в Горках, хотя почти каждый день выезжал в Москву: как у представителя Крымского ревкома, у него была масса дел в партийных и государственных учреждениях.