Для убийства нужны двое - [35]

— Премного благодарна! — Она вложила в рот красную пилюлю и запила водой. — Даже во сне не могло привидеться, что случится что-нибудь вроде этого. Живете с человеком годы и считаете, что знаете его как облупленного. Такое даром не проходит… — Казалось, сейчас она заплачет. Манхардт заботливо обнял ее за плечи.

— Еще ничего не известно… Возможно, вы ошиблись.

— Не знаю… — Она утерла глаза тыльной стороной ладони.

У Манхардта даже сердце заболело при виде ее беспомощности.

— Вам понадобится собраться с силами, чтобы это пережить. — «Ну просто словно брат, — подумал он. — Словно веду ее парадным залом к гробу мужа… Какая женщина! Да с ней рядом я смог бы добиться в жизни куда большего, чем жалкий пост чиновника в криминалке».

Распахнув двери, подождал, пока она выйдет из кабинета. Намеренно задержался, чтобы выключить свет. Сузанна тем временем отошла по коридору, и он смог как следует оценить достоинства ее фигуры и насладиться видом длинных, стройных, но отнюдь не худых ног. В кораллово-красных лодочках на высоком каблуке она шагала, словно манекенщица. Как он хотел ее и как боялся!

На широкой лестнице он наконец ее догнал. Молча они миновали просторный вестибюль.

Все было нереальным, как во сне. Ему всего восемнадцать, совсем неопытный юнец, и у него свидание со зрелой женщиной. Сердце у него стучало, как молот, и колотил озноб, как при высокой температуре.

— У меня машина, — машинально напомнил он.

— Да…

Открыв дверцу, Манхардт усадил ее на заднее сиденье. И снова эти колени и бедра… Им овладело столь неистовое желание, что комиссар даже застонал и, отвернувшись, захлопнул дверцу, слишком резко и слишком поспешно. Кое-как обошел машину и тяжело упал за руль. Вставляя ключ в замок, он испытал вдруг небывалую эрекцию.

«Господи, да приди ты в себя, — подумал он. — Не дай Бог сорвешься — и конец, тебя просто выгонят. Не сходи с ума, потом проделаешь все это сам или с Лили, и баста…»

— Коллега живет на Африкенштрассе… — Он рванул машину с места.

Курфюрстендамм, Шиллерштрассе, Триумфальная колонна… Повсюду шлюхи, на которых никто не польстился. Альтонштрассе… Он включил радио. Какая-то безголосая курица терзала мелодию.

«Пожалуй, понадобится множество допросов, так что мы с ней еще не раз встретимся». Он даже поймал себя на мысли, что она могла быть как-то связана с этим преступлением и что имеет смысл поработать с ней поплотнее. Возможно, что-нибудь удастся придумать. Его развитое чувство реальности подсказывало, что она его презирает и что он сам слишком слаб и скован, чтобы когда-нибудь ее заполучить; но его волновали только ее вид и мысль, что она должна ему подчиняться. Накатывало темное желание ударить ее, мучить, унижать. Но он быстро отогнал такие мысли.

Миновав мост городской железной дороги, они переправились через Шпрее и мчались все дальше на север, потом вдоль больницы Вирхова, направо на Амрумштрассе, и наконец перед домом на Африкенштрассе Манхардт заметил Коха в светло-сером костюме.

— Привет! — Кох распахнул двери. — Нехорошо вытаскивать людей из постели. Я как раз собирался…

— Ладно-ладно! Залезай и прекрати стонать. — Он повернулся к Сузанне. — Мой коллега вахмистр Кох, фрау Томашевская. Она только что предоставила нам крайне важную информацию… — Он рванул машину с места и, свернув на Мюллерштрассе, коротко объяснил Коху, в чем дело.

Они миновали Виттенау, приняв вправо от автострады, обогнули Вайдманслюст и прикинули, что минут через пять окажутся перед виллой Томашевского. Сузанна все сильнее нервничала, курила сигарету за сигаретой; пепельница уже переполнилась.

— Вон там все это произошло, — показал Кох, когда они миновали станцию Гермсдорф. — Метров двести отсюда. Смешно, да? Как подумаешь…

Манхардт не ответил. Его охватило чувство пустоты и безнадежности. Преступления, убийцы, трупы — жалкие приметы его жизни. Едва он закроет одно дело, тут же на подходе следующее. И никаких шансов вырваться. Почему он не познакомился с этой женщиной лет пятнадцать назад?

— Нужно повернуть налево, — заметил Кох.

— И без тебя знаю.

Богатые предместья, роскошные виллы, возвышенная тишина. Теперь по Бенедиктинштрассе. Через несколько секунд наступит решающий момент. По крайней мере, он надеялся. И судьба двоих людей будет зависеть от него. Почему вдруг именно от него? Какое ему до них дело? У него не украли ни пфеннига, никто не всадил ему пулю в тело… Ну да ладно! Что тогда? Ничего.

— Вот, дом напротив… — Сузанна скорее прошептала, чем выговорила.

— Ага… — Манхардт притормозил и остановил машину перед плакучей ивой, отливавшей в лунном свете серебром.

— Лучше вам оставаться в машине, фрау Томашевская. Может быть… Мы же знаем, что ваш муж вооружен. Скажите, у вас есть еще ключ от дома?

«Ключ от дома мне оставил Томашевский. Говорить про это или нет?»

— Нет, конечно нет! Я тут не была целую вечность.

— Да, понимаю… Но, конечно, вы позволите нам проникнуть в дом через окно или как-нибудь еще, если не получится через дверь?

— Разумеется!

— Спасибо.

Кох и Манхардт вышли из машины. На небе ни облачка. Звезды сияли, березы серебрились в лунном свете, где-то лаяла собака, реактивный самолет летел на север, на террасах звякали бокалы, поливальные машины окропляли газоны перед виллами, позади гудели поезда, над границей светились желто-белые лучи прожекторов. На миг они застыли, с трудом воспринимая окружающее как действительность, — разница между этим местом и каменными джунглями города была слишком вопиющей.