Для Гадо. Возвращение - [3]
— Я пробуду здесь неделю или две, — сказал я ему. — За это время даже мышам не позволено знать, кто я и что я. Ты понял?..
Он только молча кивнул в ответ и во второй раз поинтересовался, зачем я приехал. Конечно, моя болтовня о какой-то там ностальгии была ему до лампочки, на его месте я думал бы точно так же. Но я был на своем.
Когда я заикнулся ему о судье, Вася поперхнулся. Мне показалось, он уже представил себе возможные последствия, касающиеся его лично.
— Отдача или ты уже не тот? — спросил я в лоб, желая видеть его реакцию. Да, он боялся риска и по-своему был прав. Ему уже было что терять, было. На одной стороне весов находился его друг и идейный соратник, на другой — комфорт и всё прочее. В своей жизни я повидал много сломавшихся и зажиревших типов, «прошляков», и потому тем дороже был для меня каждый, кто до конца остался самим собой.
Вася молчал всего несколько секунд, но уже это было нехорошим признаком.
— Прости! — Я собрался было встать, но он придержал меня за руку.
— Я не сказал «нет», Кот. К чему эти принципы?
Вася был довольно честолюбив, он только что получил угол, и, конечно же, ему было неприятно.
И тем не менее он ещё раздумывал, ещё взвешивал моё предложение, незаметно оттягивая время.
— Ты не сказал «да», брат… Бесноватый фюрер казнил своих генералов только за одно молчание, за нейтральную позицию во время заговора. Мы не фашисты, но кое-что смыслим…
Всё это я произнес совершенно спокойным тоном, зная, что и так достану его до дна.
— Ты говоришь мне то, что когда-то говорил тебе я, — фыркнул он и прикусил губу. — Я тот, но я человек. Можно подумать, ты сам не дорожишь нажитым. Зачем тогда жить, зачем?! — Он чуть ли не кричал.
Мне стало немного неловко. Я ворвался в его жизнь как вихрь и ещё претендовал на некое понимание и участие. В конце концов, моя затея не так уж безупречна с точки зрения здравого смысла. А если честно, она просто безумна. Штемпяра судья не живет по справедливости, и ему нет разницы, кого судить. Был бы закон. При чем здесь Тара? Всех не перебьешь и не запугаешь. А возмездие?.. Смотря как смотреть.
«Да, пожалуй, мне надо действовать самому, — подумал я. — Тащу человека на верный срок, нехорошо. Но один я не справлюсь, так и так мне будут нужны помощники».
Я не собирался отказываться от задуманного, однако запалу во мне малость поубавилось. Впрочем, я не подал виду и по-прежнему держал фасон.
— Будет что вспомнить, не дрейфь, — сказал я Васе. — Я не собираюсь его казнить. Два месяца в подвале, и адью! Что ж это за судья, который не посидел на «киче»? Для твердости руки.
Моя шутка пришлась ему по душе.
— Чтоб воля мёдом не казалась, да?
— Примерно так.
Мы оба рассмеялись и пригубили вина.
— Но где он живет и как ты его достанешь? — спросил Вася уже другим тоном.
— А где живут глупые судьи? Достанем, еще как. Государство охраняет других, тех, что покруче. А эти… Так, дичь! Их взять легче, чем скромную старушку из коммуналки. Было бы желание и время.
Я сделал еще глоток и добавил:
— Я понимаю, что моя затея кажется тебе глупой и бессмысленной, но это моя блажь. Теперь я могу позволить себе её. Для того и живём.
— Ты — да, — согласился он.
— А ты?
— Я живу скромнее, и к тому же без блажи в голове.
— Не пизди! Ты из того же теста, что и я, и нет на земле человека, который бы когда-то за что-то не хотел отомстить другому. Он дал мне шесть лет! За то, что я был прав и защищал свое достоинство. Не козлу, а мне! В знак протеста я вспорол себе живот и вены, но это не помогло. Меня лихо заштопали и отправили в крытую. Ты тогда только пришёл в зону и многого не знаешь… — Я немного помолчал. — Знаешь, что заявил мне этот пидор после вынесения приговора? Знаешь? Он сказал: «Я сужу действительно беспощадно, но я и освобождаю из-под стражи… Ведите себя хорошо, и через некоторое время вас обязательно заметят». Все это было сказано с таким цинизмом, что я и сейчас дрожу от ненависти. Я — и УДО, условно досрочное освобождение?! Чтобы освободиться сукой и козлом и при этом отпыхтеть не менее девяти лет. Не менее девяти! И вот тогда я ответил ему, что пути Господни неисповедимы, что мы обязательно встретимся и поговорим. Он только улыбнулся и кивнул конвою… И ты хочешь, чтобы я был здравым и забыл? Я? Во имя чего и кого? Он перечеркнул мою жизнь! Нет, я ничего не забыл, Вася. Я силен, как никогда, и я ещё скажу своё слово. Клянусь тебе, я его скажу!
— Я не против, — кивнул он. Тара прекрасно знал, что иногда я бываю твердолобым и непреклонным. — Но давай взвесим все как следует и сделаем делюгу чисто. Честно говоря, Кот, я бы на твоем месте убрал его с концами. Сейчас это не проблема, ты в курсе. И спокойно, и на уровне. А так… — Он неопределенно пожал плечами. — Дичь или не дичь этот твой судья, а трясти все равно будут. Какой смысл оставлять его в живых?
— Смысл в том, что я не живодёр. Мне не нужны лишние смерти. Пусть убивают бритоголовые, но не я. Чего ты мне предлагаешь?!
Я не знал, что ему сказать, время меняет и таких. Неужели я действительно похож на кровожадного удава? Неужели? Как он посмел мне предложить это? Убить… Что с нами всеми произошло и почему мы должны решать все проблемы пулей? Когда-то давно воры презирали мокрушников и палачей, хотя последним не говорилось об этом прямо. Они мочили по решению и во имя общего дела, этим все сказано. И тем не менее их презирали, ибо палач не Человек и никогда им не станет. Пресса, только пресса и телевидение могли сделать из народа то, что сделали. Вместо того, чтобы показать истинную суть воровского, пусть и не ангельского, мира, они подали всем суррогат, замешенный на крови и жестокости. Тупой и бессмысленной жестокости, до которой воры никогда не опускались. Теперь конечно, теперь каждый девятнадцатилетний телок думает, что зарезать и стрельнуть — это круто. Круто для американских быков, но не для русских воров. Вор и на Клондайке останется вором, он живет умом, а не силой, честью, а не золотом. Я не идеализировал воров, но это правда.
Писатель, публицист и защитник прав заключенных П. А. Стовбчатый (род. в 1955 г. в г. Одессе) — человек сложной и трудной судьбы. Тюремную и лагерную жизнь он знает не понаслышке — более восемнадцати лет П. Стовбчатый провел в заключении, на Урале. В настоящее время живет и работает в Украине.Эта книга не плод авторской фантазии. Всё написанное в ней правда.«Страшно ли мне выходить на свободу после восемнадцати лет заключения, привык ли я к тюрьме? Мне — страшно. Страшно, потому что скоро предстоит вливаться в Мир Зла…»«Да, я привык к койке, бараку, убогости, горю, нужде, наблюдению, равенству и неравенству одновременно.
Эта книга не плод авторской фантазии. Всё написанное в ней правда.«Страшно ли мне выходить на свободу после восемнадцати лет заключения, привык ли я к тюрьме? Мне — страшно. Страшно, потому что скоро предстоит вливаться в Мир Зла…»«Да, я привык к койке, бараку, убогости, горю, нужде, наблюдению, равенству и неравенству одновременно. Отсутствие женщины, невозможность любви (просто чувства), самовыражения, общения были самыми тяжёлыми и мучительными…»«Портит ли тюрьма? И да и нет. Если мечтаешь иметь, кайфовать, жить только за счёт других — портит.
Долгих шестнадцать лет вор-рецидивист Михей вынашивал мечту о побеге. Первая попытка вырваться с зоны оказалась неудачной, и он вновь оказался на нарах. Но судьба предоставила Михею еще один шанс. Один из тысячи! И не воспользоваться им было бы непростительно. Тем более что запах свободы и смертельный риск пьянили и обостряли все чувства до предела. Будто затравленные звери, пробираются Михей и его подельник по кличке Граф по непроходимой тайге. Любая их попытка войти в контакт с людьми становится смертельно опасной и для них самих, и для окружающих.
Писатель, публицист и защитник прав заключенных П. А. Стовбчатый (род. в 1955 г. в г. Одессе) — человек сложной и трудной судьбы. Тюремную и лагерную жизнь он знает не понаслышке — более восемнадцати лет П. Стовбчатый провел в заключении, на Урале. В настоящее время живет и работает в Украине.В книгу включены рассказы из лагерной жизни под общим названием «Зона глазами очевидца». Эти рассказы — не плод авторской фантазии. Все написанное в них — жестокая и беспощадная правда.
На этот раз следователь по особо важным делам Клавдия Дежкина расследует дело проститутки, обвиненной в краже у иностранцев крупной суммы в долларах. К тому же девушка оказалась причастна ко всему, что происходило в притоне, организованном в квартире одного известного актера, убийство которого считалось уже раскрытым. Именно в этой квартире находился тайник со свинцовыми стенками, содержащий видеокассеты с компроматом. Следы ведут в саму городскую прокуратуру.
Плохо, если мы вокруг себя не замечаем несправедливость, чьё-то горе, бездомных, беспризорных. Ещё хуже, если это дети, и если проходим мимо. И в повести почти так, но Генка Мальцев, тромбонист оркестра, не прошёл мимо. Неожиданно для всех музыкантов оркестра взял брошенных, бездомных мальчишек (Рыжий – 10 лет, Штопор – 7 лет) к себе домой, в семью. Отмыл, накормил… Этот поступок в оркестре и в семье Мальцева оценили по-разному. Жена, Алла, ушла, сразу и категорически (Я брезгую. Они же грязные, курят, матерятся…), в оркестре случился полный раздрай (музыканты-контрактники чуть не подрались даже)
Действие романа сибирского писателя Владимира Двоеглазова относится к середине семидесятых годов и происходит в небольшом сибирском городке. Сотрудники райотдела милиции расследуют дело о краже пушнины. На передний план писатель выдвигает психологическую драму, судьбу человека.Автора волнуют вопросы этики, права, соблюдения законности.
From the international bestselling author, Hans Olav Lahlum, comes Chameleon People, the fourth murder mystery in the K2 and Patricia series.1972. On a cold March morning the weekend peace is broken when a frantic young cyclist rings on Inspector Kolbjorn 'K2' Kristiansen's doorbell, desperate to speak to the detective.Compelled to help, K2 lets the boy inside, only to discover that he is being pursued by K2's colleagues in the Oslo police. A bloody knife is quickly found in the young man's pocket: a knife that matches the stab wounds of a politician murdered just a few streets away.The evidence seems clear-cut, and the arrest couldn't be easier.
A handsome young New York professor comes to Phoenix to research his new book. But when he's brutally murdered, police connect him to one of the world's most deadly drug cartels. This shouldn't be a case for historian-turned-deputy David Mapstone – except the victim has been dating David's sister-in-law Robin and now she's a target, too. David's wife Lindsey is in Washington with an elite anti-cyber terror unit and she makes one demand of him: protect Robin.This won't be an easy job with the city police suspicious of Robin and trying to pressure her.
From the creator of the groundbreaking crime-fiction magazine THUGLIT comes…DIRTY WORDS.The first collection from award-winning short story writer, Todd Robinson.Featuring:SO LONG JOHNNIE SCUMBAG – selected for The Year's Best Writing 2003 by Writer's Digest.The Derringer Award nominated short, ROSES AT HIS FEET.THE LONG COUNT – selected as a Notable Story of the Year in Best American Mystery Stories 2005.PLUS eight more tales of in-your-face crime fiction.