Для блага Отечества - [19]

РАЛЬФ. Это совершенно неправильно.

ВАЙЗЕНХЭММЕР. Зато совершенно в духе Брэйзена.

РАЛЬФ. Нет. Я режиссер, и мне луче знать.

ВАЙЗЕНХЭММЕР. Но ведь играть эту роль мне, а не вам. Чем Брэйзен хуже Плюма? И тот, и другой капитаны. Оба соперничают из-за нее. А кто кстати будет играть Плюма в нашем спектакле?

РАЛЬФ. Придется мне, поскольку Кэйбл не вернулся. Ваша реплика.

ВАЙЗЕНХЭММЕР. А шпагу мне дадут?

РАЛЬФ. Сомневаюсь. Давайте начнем с выхода Кайта, а то Арскотт у нас совсем заждался.

АРСКОТТ (ужасно доволен, сразу включается). "Можно мне вас на два слова, капитан"?

РАЛЬФ. Отлично, Арскотт, только подождите, когда вам подадут реплику. Вайзенхэммер?

ВАЙЗЕНХЭММЕР. "Он не из драчунов".

РАЛЬФ. Вот теперь ваша реплика.

АРСКОТТ. "Можно вас на два слова, капитан"?

ДЭББИ. А я? Мне тоже надоело ждать. Почему вы все время репетируете сцены с Сильвией?

РАЛЬФ. Хорошо, давайте сцену, где Роза приходит со своим братом Буллоком. Вы эту сцену помните, Арскотт?

АРСКОТТ. Да.

РАЛЬФ. Отлично. Вайзенхэммер, вам придется быть Буллоком.

ВАЙЗЕНХЭММЕР. Что? Играть две роли?

РАЛЬФ. Майор Росс больше никого не освобождает от работ. Некоторым из вас придется играть по несколько ролей.

ВАЙЗЕНХЭММЕР. Но зрители будут сбиты с толку. Они решат, что Буллок это Брэйзен, а Брэйзен это Буллок.

РАЛЬФ. Чепуха! Если они будут внимательны, то смогут отличить армейского капитана Брэйзена от деревенского увальня Буллока.

ВАЙЗЕНХЭММЕР. А если не будут?

РАЛЬФ. Тогда им и в театр ходить незачем.

ВАЙЗЕНХЭММЕР. Это разрушит мой выход в образе капитана Брэйзена.

РАЛЬФ. Все. У нас нет другого выхода. Обратим это неудобство нам же на пользу. Вы сыграете двух совершенно разных людей и тем самым проявите все грани вашего таланта.

ВАЙЗЕНХЭММЕР. Вы полагаете, наши зрители будут достаточно проницательны, чтобы это оценить?

РАЛЬФ. Поживем - увидим. Начинаем сцену. Брайант!

ДЭББИ. Спросите меня, так это глупая пьеса - ваш "Офицер-вербовщик". Неужели нет пьес, где люди поинтереснее?

МЭРИ. А мне нравится играть Сильвию. Она смелая и ничего не стыдится, не боится нарушать заведенный порядок ради любви к своему капитану.

ДЭББИ. Она не росла в нищете, и не знает, что такое драться, чтобы выжить. Ее папаша - мировой судья. Лучше бы мне саму себя сыграть.

АРСКОТТ. А я бы не хотел играть себя. Когда я произношу слова сержанта Кайта, я обо всем забываю. Я забываю слова судьи, который сказал мне, что я проведу остаток земной жизни здесь, среди этой выжженной травы, получая побои в награду за рабский труд. Я забываю, что здесь полно змей и пауков, один укус которых смертелен. Я даже не думаю, что сталось с Кэйблом. Я забываю о том, что я совершил. Я - Кайт. А это - Шрусберри. И вообще хватит разговоров, лейтенант. Давайте репетировать.

ДЭББИ. Хоть бы кто-нибудь написал пьесу, где жизнь такая, как на самом деле.

ВАЙЗЕНХЭММЕР. Пьеса должна нам открывать что-то новое. Если в ней все знакомо, то посмотрев ее, знаешь так же мало, как и прежде.

ДЭББИ. Но почему все это не может происходить в наше время?

ВАЙЗЕНХЭММЕР. Время действия не имеет значения. Лучше, когда пьеса о прошлом. Мне легче понять Плюма и Брэйзена, чем кое-кого из здешних офицеров.

РАЛЬФ. Давайте все начнем. Арскотт...

АРСКОТТ. "Поглядите, сэр, какая идет милашечка, эдакий цыпленок".

РАЛЬФ. Теперь Уорди. Он тоже в этой сцене. Где Сайдвэй?

МЭРИ. Он так расстроен из-за Лиз, что отказывается репетировать.

РАЛЬФ. Я пытаюсь поговорить с губернатором, но это не повод, чтобы пропускать репетиции. Мы должны сыграть, что бы ни случилось. Мы уже пять месяцев репетируем! Дальше! "Видишь эту девчонку? А что с ней за битюг"?

АРСКОТТ. "Не знаю, сэр".

ВАЙЗЕНХЭММЕР. Вообще-то я не похож на деревенщину...

РАЛЬФ. Вы же актер, Вайзенхэммер. Вот и сделайте так, чтобы было похоже.

ДЭББИ. "Цыплята, цыплята. Молодые и нежные". Дурацкие слова! Не буду их говорить.

РАЛЬФ. Как у автора написано, так и говорите. "Сюда, цыплята"!

ДЭББИ. "Кому цыплят"?

РАЛЬФ. Брайант, вы играете миловидную деревенскую кокетку, которой очень хочется понравиться капитану. Вы должны очаровать его и при этом... э-э-э... немного покраснеть.

ДЭББИ. Вот уж чего никогда не умела, так это краснеть.

РАЛЬФ. Я не могу репетировать эту сцену без Сайдвэя... Арскотт, давайте поработаем над вашими длинными монологами. Я их еще не слышал... И вообще мне нужен Сайдвэй. Это безответственно, в конце концов! Кто-нибудь, найдите его.

Никто не двигается.

АРСКОТТ. Сэр, я и без него могу прочесть первый монолог: "Разумеется, сударь, я свое дело знаю. Да будет вам известно, сударь, что я из цыган и до десяти лет бродил с табором. Там я научился врать и лицемерить".

ДЭББИ. Ну прямо про меня написано.

АРСКОТТ. "Потом меня отняли от матери, которую звали Клеопатрой, и продали за три пистоля одному вельможе. Я ему полюбился за красоту, и он взял меня в пажи".

ДЭББИ. Точно про меня. Вместо этой дуры-молочницы я лучше сыграю Кайта.

МЭРИ. Ты не можешь играть мужчину, Дэбби.

ДЭББИ. Ты же играешь мужчину - этого, как его, Джека Уилфила.

МЭРИ. Да, но по пьесе я знаю, что я женщина. А тебе, чтобы сыграть Кайта, нужно стать мужчиной.