Дивизия особого назначения. Освободительный поход - [111]

Ну, на том закончу дозволенные речи, то есть почти ничего в тот день не происходило, и вечер плавно перетек в ночь, и я своевременно лег спать.

Глава XXI «Абдиев, Семеркин, а Любимова тут нет – I»

3 августа 1941 года, где-то в Белоруссии

(в 40–60 км от госграницы СССР).

Из дневника капитана Абдиева № 2

Немцы сунулись под утро и сами себя обнаружили, нарвались, шайтаны, на шрапфугасы, даже не знаем, сколько их там было, но взорвались только три шрапфугаса. О потерях противника мы, конечно, не знаем, ведь они на том берегу, мы на этом, но, видимо, педагогический эффект от шрапфугасов Прибылова оказался очень неплохим. С четырех утра и до десяти дня немцев не было, то ли они зализывали раны, то ли пошли другим путем.

В десять налетели бомбардировщики, такая жиденькая стая, всего три самолета, и побомбили, поштурмовали ДОТ, а ему хоть бы хны. Правда, каземат № 3 очень не слабо приласкало, бомба взорвалась прямо на перекрытии бетонном. И Юсупянцу с его пушкарями досталось, но не смертельно, их оглушило и побило камешками. Ребята были в касках (как предписывает устав) и отделались испугом да десятком синяков на плечах и спинах.

У меня такое чувство, что ДОТ бомбили на всякий случай, бомбили простыми и довольно мелкими бомбами, зато предмостное укрепление на нашем берегу гитлеровцы разнесли. Пусть, мне не жалко, бойцов там нет, я думал, что артиллерией будут бить, и потому рассредоточил ребят, а фашисты ударили самолетами, результат тот же. Ни одного раненого, и, значит, пока, во всяком случае, я нормально командую. После бомбежки немцы начали бить из легких гаубиц, но результаты были такие же, как в случае с бомбежкой. Все зарылись в землю или сидят в ДОТе, никто не хочет погибать.

Тут немцы пустили бронепоезд, стандартный советский бепо, видимо трофейный, за ним еще тащатся три платформы с живой силой.

– Скворцов, давай захватим бронепоезд?

– Давайте, а как товарищ капитан?

– Как только пройдет он на нашу сторону, взрывай, к шайтанам, мост, чтобы некуда было бежать, а ты, Юсупянц, можешь ему в бронепаровоз чемоданчик из своей 76-миллиметровки всадить? И желательно не один.

– С нашим удовольствием, товарищ капитан.

– Сазонов, твой пульвзвод должен сосредоточиться на тех платформах, думаю, они десант везут.

– Понял, товарищ капитан, выполним.

– Ну-ка, Абдурахманов, набери мне Клеткина.

Связист Абдурахманов, поколдовав с телефоном, стал взывать:

– «Клетка», «клетка», вызывает «пещера», «клетка», «клетка», вызывает «пещера».

– Товарищ капитан, «клетка» на связи, – и Абдурахманов (оренбургский казах) протягивает мне трубку.

– Слушай, «клетка», твое дело молчать и наблюдать, стрелять только в том случае, если из «шкафа» полезут люди, тех, что на подносах должны причесать «сазон-газоны», как понял меня?

– Понял вас, «пещера», а если с подносов побегут к нам?

– В этом случае стрелять на поражение, живыми они нам не нужны, предупреди, «клетка», и «шенгелов» с «липатами».

– Вас понял, «пещера».

– Все, отбой, «клетка», мы начинаем.

Первый снаряд юсупянцовской пушки взорвался с недолетом, второй вообще пропал, так как он не взорвался, мы не смогли понять, куда он ушел. Зато третий ударил прямо под колеса бронепаровоза, и в тот же момент, видимо, дрогнула рука машиниста, ну, я не знаю, чем объяснить то, что паровоз остановился. Юсупянц, воспользовавшись этим, засеял окрестности выстрелами из всех трех пушек. В этот момент Скворцов рванул мост, и вражеский бронепоезд оказался в мышеловке.

Уже на втором выстреле Юсупянца начали расстрел едущих на платформе пулеметчики Сазонова. Те (жить-то хотят) стали масссово покидать платформы и ломанулись в лес, из леса ударили два пулемета Клеткина и три пулемета Шенгелия и Липатова, сопровождаемые выстрелами из ручного оружия красноармейцев. Часть бегущих попадала, часть, бросая оружие и поднимая руки, продолжила бег к лесу, пусть, пленных мы берем.

Бронепоезд стал огрызаться, и бывшие советские пушки и пулеметы открыли огонь по ДОТу и позициям Клеткина, Шенгелия и Липатова.

– Товарищ капитан, бепо отстреливается, что делать? Я могу его уничтожить, он стоит как на ладони, но вы приказали взять его в плен, – докладывает Юсупянц.

– Пока ничего делать не надо, попробуем его взять тепленьким, я со взводом Каряки пойду к Липатову, оттуда легче пробраться к бепо.

Около двадцати минут мы с бойцами лейтенанта Каряки пробирались ко взводу Липатова, и вот, вздохнув с облегчением, скатываемся в окопы.

– Здравия желаю, товарищ капитан.

– Ну как, товарищ Липатов, что будем делать с врагом?

– Уничтожать, конечно.

– Много пленных? Я видел, целая толпа рванула к вам, подняв руки и бросив оружие.

– Человек сто, пока не пересчитывали, все там, – Липатов махнул рукой в направлении леса. – Шенгелии Клеткин приказал со своим взводом охранять их.

– Понятно, полезут из поезда, стреляйте, а нет, то молчите, понятно?

– Так точно, товарищ капитан.

– Липатов, не надо орать, мы не на плацу, я наведаюсь к пленным, посмотрим, кто это и чем они дышат.

На поляне сидят, лежат и стоят какие-то махновцы, одеты кто во что горазд. И в украинских вышиванках есть, и в цивильных костюмах, и в красноармейской форме, и даже в военной форме бывшей Польши.