Диван для Антона Владимировича Домова - [72]

Однако не странно ли было это? То, что дом Божий оказался самым подходящим домом для сынов Смерти?! Ирония. Но в любом случае, Антон никогда не относился к сильно верующим людям, и его подобная мысль только позабавила.

И все же с чувством некоего неосознанного, будто бы рефлекторного почитания он подошел к иконе, что была самой ближней к алтарю. «Блаженный Фома, тень изгоняющий», — прочитал Домов. Да, в честь него эта церковь и была построена. Так написано в статье… Но почему именно здесь…

Закончить мысль он не успел, так как услышал чей-то голос, заставивший его обернуться.

— Не ожидал я! — сказал человек в капюшоне, стоявший прямо посередине церкви, и как, черт побери, он не заметил его приближение?! — Увидеть тебя так скоро!

Тоща промолчал.

— Я и вообще не думал, что когда-либо снова тебя увижу!

— Снова?!

— А я так старался, чтобы этого никогда не произошло!

Человек поднял голову, и Домов увидел молодое лицо, обрамленное светлыми локонами, спускавшимися на плечи. Красивые, практически женские черты, выразительные голубые глаза, нежный оттенок фарфоровой кожи и полуулыбка, излучавшая необыкновенную доброту. Если бы Антон верил в ангелов, то он мог бы поклясться, что один из них сейчас стоял перед ним.

— Как ты нашел это место?

— Снова?! — повторил Тоша упрямо.

— Хм, — улыбнулся его собеседник. — Обо всем по порядку. Мне казалось, ты не знаешь, где я нахожусь.

— Я и не знал.

— Так как же?

— Просто цепь моих рассуждений, сложенная по обрывкам информации, — пожал плечами Антон.

— Я все же хочу ее услышать. Вдруг мы где-то серьезно промахнулись.

— Ну изволь. Я вспомнил, что на атласе, который я нашел у Соколовых, было написано: «Святое место не всегда полно святых помыслов. Где нет тени, не всегда царствует свет». У них же валялась брошюрка под названием «Святые места Санкт-Петербурга». Я тогда не понял, что все это значит. Думал, что это просто записи и чья-то религиозная книжечка. Но потом Александров сказал, что ты в святом месте, рядом с тем, кто истребляет тень, и в голове как-то само сложилось. Поздновато, правда, я соображаю хреново, ну да ладно.

— Так братья знали, где я?

— Не думаю, по крайней мере, они об этом и словом не обмолвились. Но верно догадывались, где примерно ты обитаешь. Или просто искали… Может, и фразы эти были лишь простым пафосом, однако именно они мне помогли. Я решил, что ты не можешь быть где-то очень далеко от «Future star company», все же и Дмитрий и Иванка с тобой регулярно видятся, а оставлять без своего контроля подопечных не могут. Плюс наш ищейка дал мне два дня. Сначала я не догадался для чего, а потом понял — он помчался к тебе за советом, верно? Значит, это то время, что требовалось ему для того, чтобы сгонять к господину и вернуться. Крут сузился. Потом, памятуя о твоем «божественном» помешательстве, нашел в Интернете того, кто истребляет тень, им оказался блаженный Фома, и отыскал святое место — церковь, названную в честь него. Она оказалась в Санкт-Петербурге и уже давно закрытой, то есть никто не помешает твоим делишкам, что, подумал я, как раз подходит по всем статьям. Вот так.

— Все действительно оказывается как-то очень просто, — снова улыбнулся мужчина такой улыбкой, словно она говорила не «как же так получилось?!», а «ну слава богу, что все так очевидно».

— Ни хрена не просто, — возразил Домов. — Я до сих пор не понял, как до этого дошел.

— Ты просто очень умный, я всегда это знал.

Антон въедался глазами в того, с кем говорил, и дивился. Молодой собеседник делал это так непринужденно. Тембр и тон его голоса были такими теплыми, словно он обращался к Тоше, как к горячо любимому брату или лучшему другу. Не проскальзывало ни единой недовольной нотки, и даже лицо светилось истинным благодушием…

И неужели с ним происходило как раз то, о чем говорил Александр Александрович? Пока Тоша не мог этого утверждать, но было абсолютно точно ясно, что тот, кто стоял перед ним, был ему весьма симпатичен. Или, может, уже даже больше, чем просто симпатичен…

— Что значит «всегда»?

— Милый мой мальчик…

После этих слов мужчина отчего-то замолчал. Он слегка наклонился, словно что-то обдумывая. Антон не торопил, в это время он смотрел на него. Эти «всегда, снова»… Разве они встречались?! Нет, он бы обязательно запомнил. Подобную внешность вообще трудно позабыть! Но все-таки, даже и без этих слов и намеков, ему почему-то тоже казалось, будто он уже где-то видел его…

— Твое лицо…

Вдруг холодный пот пробил тело Домова, и словно тысяча игл вонзилась в наэлектризованную кожу.

— Твою же мать! — не удержался он, припомнив.

Ясные голубые глаза устремились на Тошу.

— Почему я вижу твое лицо в своих снах?! — спросил тот, пытаясь унять отчего-то возникшую дрожь.

— Видишь во снах? — удивился мужчина. — Ты все-таки такой удивительный…

ПИСЬМА, НЕСУЩИЕ ЗАБЫТЬЕ…

Они глядели друг на друга. Тоша с любопытством и слегка приглушенной злобой, его собеседник с благодушием и сердечностью. Как и говорил Александров, совершенно непохожие. Мрак и свет. И между этими полюсами летали тысячи заряженных частиц, готовых взорваться в любую минуту, словно двое мужчин были грозовыми фронтами, встретившимися сегодня в вышине над городом.