Дитя Всех святых. Перстень со львом - [222]
Франсуа предпочел бы, чтобы в руках у него оказался боевой цеп, но и в обращении с мечом он был весьма искусен, так что вскоре ему удалось расчистить вокруг себя свободное пространство. Тогда он принялся искать взглядом щит с кабаньей головой и, наконец, заметил юношу в весьма опасном положении. Вместо того чтобы пробиваться, как того требовали обстоятельства, Франсуа де Флёрен позволил себя окружить, и сейчас на него градом сыпались удары. Франсуа ринулся к нему на помощь и тотчас увидел, как тот упал.
Франсуа врезался в самую гущу врагов, безуспешно пытаясь пробиться к лежащему телу, но солдат было слишком много. Напрасно сир де Вивре рубил, как мясник, напирая с бычьим упрямством; его все время отбрасывали назад, а иногда он сам был вынужден отступать, спасая собственную жизнь. Лишь бесконечно долгое время спустя, когда подоспели пришедшие на выручку французские рыцари, Франсуа сумел, наконец, добраться до своего сына.
Франсуа де Флёрен лежал на земле, и подняться не мог. Тут гарнизон Шалье возобновил вылазку. Франсуа увидел, что снова окружен врагами. Над ними взметнулись секиры. У Франсуа оставалось только одно средство защитить раненого — одно-единственное. Он бросился на него и закрыл своим телом, выпустив меч из рук. Несколько мгновений на его доспехи обрушивался ужасный град ударов, потом вдруг все разом прекратилось. Новая рыцарская атака отбросила бриганов, и те пустились врассыпную.
Франсуа остался наедине с Франсуа де Флёреном. У того в лице не осталось ни кровинки; он был весь в поту, но силился улыбнуться.
— А как же ваши наставления? «В бою рыцарь должен думать только о себе…»
— Молчи… Береги силы…
Франсуа осмотрел рану. Юноша был поражен в живот. Через дыру в железе наружу выпирали внутренности, обильно лилась кровь.
— Ничего серьезного. Будем тебя лечить, скоро поправишься.
Глаза Франсуа де Флёрена встретились с его собственными.
— Вам больше нечего мне сказать?
Безумная вылазка Бертюка д'Альбре привела к разгрому бандита. Французская контратака была столь стремительной, что гарнизон не успел вернуться, и теперь через открытые ворота в крепость устремилась вся армия. Пока рыцари и пехотинцы шли в атаку, Франсуа сидел, склонившись над раненым. Он снял у него с груди щит с кабаньей головой и отбросил подальше. Потом повесил ему на шею свой собственный.
— Ты мой сын, Франсуа. Если бы ты только знал, до какой степени ты мой сын! Мой единственный сын!..
Франсуа де Флёрен недоверчиво погладил пальцами щит «пасти и песок».
Франсуа обнял его.
— Ты — мой сын! Клянусь на Евангелии, клянусь своим местом в раю!
Состояние раненого стремительно ухудшалось. В уголках губ показалась кровь; он с трудом дышал. Франсуа низко наклонился к нему.
— Рыцарь, что приезжал в ваш замок во время Жакерии, был я… Тогда вокруг донжона цвели чудесные розы…
Лицо Франсуа де Флёрена осветилось неописуемой радостью.
— Они завяли, когда мне было четыре года… В ту холодную зиму…
— Был еще один куст красных роз, которого ты никогда не видел. Твоя мать подарила его мне в знак своей любви…
Казалось, Франсуа де Флёрен не слышит. Он гладил черно-красный щит, повторяя слабым голосом:
— Франсуа, бастард де Вивре…
Судорога боли исказила его лицо.
— Отец, пить!..
Франсуа знал, что утоление жажды для раненого в живот означает немедленную смерть. Но он не поколебался. Мимо проезжал какой-то рыцарь с флягой, притороченной к седлу. Франсуа сорвал ее, открыл и приподнял голову раненого.
Франсуа де Флёрен заглянул ему в глаза так же пристально, как и тогда, на лестнице, во время штурма Бурдейля. Франсуа подумал, что его сын тоже знает, к чему приведет это питье, и просит помочь ему в последнем восхождении — еще более пугающем и головокружительном, чем то, первое. Франсуа де Вивре вложил в свой взгляд всю любовь, все утешение, на которые был способен; а во взгляде Франсуа де Флёрена по-прежнему читалось простодушие, восхищение и благодарность.
— Пей, сынок…
Тот стал пить, не отводя глаз, потом его сотрясла короткая судорога, и голова откинулась назад.
Шалье пал. Солдаты бежали со всех сторон, испуская крики радости, тащили добычу, вели английских пленников. Французов вешали на деревьях. Франсуа уложил своего сына на носилки. Он закрыл ему глаза, сложил руки на груди и разогнул пластины его панциря, чтобы прикрыть рану.
Избавившись от страданий, Франсуа де Флёрен выглядел безмятежным, почти сияющим, со щитом «пасти и песок» на груди. Франсуа показалось, что он видит самого себя, как если бы он был убит при Пуатье. Как и тогда, с Туссеном, его вдруг пронзила невыносимая боль; он повторял все тот же вопрос: «Почему?..»
Юное лицо, мельком увиденное при свете костра в Иоаннову ночь. Мертвец двадцати одного года от роду. Не прошло еще и трех лет с момента их первой встречи… Почему? Почему Бог вернул ему сына и тут же снова забрал его? Почему позволил дать ему столько жизненных уроков, столько советов на будущее, если его могила была так близка? И главное, почему Бог захотел, чтобы его истинный сын, его гордость, его сокровище, оказался незаконнорожденным?
Место Франсуа де Флёрена было в Вивре, как место перстня со львом — на его пальце. Для этого у него имелись все качества, кроме имени…
XIV век, Франция. Герою романа, рожденному в последний час ночи Всех святых, предсказано, что он проживет сто лет. И все эти сто лет по пятам за ним будет идти смерть. Она будет преследовать его во Франции и Англии, которые ведут войну, в Италии, где он отстаивает честь семьи на «божьем суде», и чуть не настигнет его, когда он попадет в плен к сарацинам.
Родившемуся в ночь Всех святых 1337 года Франсуа де Вивре обещана исключительная судьба: он проживет целый век. По иронии судьбы, это столетие вместило войну, которую позже назовут Столетней…В январе 1423 года Франсуа исполнилось восемьдесят шесть. После множества рыцарских подвигов он занялся алхимией, пытаясь постичь высшую мудрость. Он знает, что ему осталось прожить лишь четырнадцать лет, но надеется увидеть освобожденную от англичан Францию. Ведь хотя захваченная англичанами и их союзниками бургундцами страна стоит на краю гибели, Жанна д'Арк пробудила в сердцах его соотечественников безумную надежду.
«— Мама, кто живёт за морем?— За морем… живут боги, великие сидхе. Вечно резвятся они в золотых садах Яблочного Эмайна, не зная ни старости, ни печали. А за нижнем морем — царство фоморов, чёрных повелителей смерти.— А кто живёт за границей холмов?— Люди.— А они добрые или злые?— Пока ещё не определились».Сеттинг: древние Скандинавия, Ирландия, Суоми. Столкновение пантеонов, в том числе с ранним христианством.Много сложных незнакомых слов вроде «хирд», «скир», «нойд» и так далее. В качестве сносок вынесены в основном те, что я считаю лежащими за гранью пассивного словаря среднего интеллигента.
Герой этой книги – не кровожадный вампир, созданный пером бульварного писаки Брема Стокера, а реальная историческая личность. Румынский, а точнее – валашский, господарь Влад III Басараб, известный также как Влад Дракула, талантливый военачальник, с небольшой армией вынужденный противостоять огромной Османской империи. Если бы венгерский союзник Влада всё же сдержал обещание и выступил в поход, то кто знает, как повернулось бы дело. Однако помощь из Венгрии не пришла, а Влад оказался в венгерской тюрьме, оклеветанный и осуждённый теми, кто так и не решился поддержать его в священной борьбе за свободу от турецкого владычества.
Юный ярл Орм по-прежнему возглавляет Обетное Братство — отряд викингов, спаянный узами общей клятвы, принесенной Всеотцу Одину: быть вместе и в мире, и в войне. Его побратимы, казалось бы, остепенились и прочно осели на берегу, но огонь приключений и опасности в их сердцах не угас. И снова они отправляются в поход за проклятым серебром Аттилы, к необъятным просторам Травяного моря. Спокойная жизнь на суше не для побратимов — такая уж у них судьба. Но теперь викинги не одни — вместе с ними из Новгорода идет дружина юного князя Владимира, которому также не терпится добраться до сокровищ великого завоевателя.
Он начал Куликовскую битву, сразив в единоборстве монгольского богатыря Челубея и заплатив за свой подвиг жизнью. Он вышел на поединок против закованного в доспехи степняка, не надев даже кольчуги, в монашеской рясе, с крестом на груди — и пал бездыханным на труп поверженного врага, «смертью смерть поправ», вдохновив русское войско на победу над Мамаевыми полчищами.Что еще мы знаем о легендарном Пересвете? Да почти ничего. Историки спорят даже о том, откуда он был родом — из Брянска или Любеча… Новый роман от автора бестселлеров «Побоище князя Игоря», «Злой город» против Батыя» и «Куликовская битва» восполняет этот пробел, по крупицам восстанавливая историю жизни Александра Пересвета, в которой были и война с Тевтонским орденом, и немецкий плен, и побег, и отцовское проклятие, и монашеский постриг, и благословение Сергия Радонежского, открывшего иноку Александру его великое предназначение — пожертвовать жизнью «за други своя», укрепив дух войска перед кровавой сечей, в которой решалась судьба Русской Земли и Русского народа.
Местом действия романтических событий и дерзких, захватывающих дух приключений автор выбирает Италию и Сицилию. Устав от грабежа и разбоя, великий атаман разбойников Ринальдо Ринальдини ищет забвения на отдаленных островах Средиземного моря, мечтая там начать праведную жизнь и обрести душевный покой. Однако злосчастный рок преследует его, ввергая во все новые приключения и заставляет творить еще большее зло.
III в. до н. э. Два могучих государства — республиканский Рим и Карфаген — вступили в смертельную схватку. Но победы на суше не являются решающими. Лишь тот, кто властвует на Средиземном море, победит в этой войне.Флот карфагенян силен, их флотоводцы опытны. Рим же обладает лишь небольшими кораблями, способными плавать в прибрежных водах. Республике нужно срочно построить военные суда и обучить моряков.За плечами римлянина центуриона Септимия двенадцать лет воинской службы, он закален дисциплиной и битвами. Капитан Аттик — грек, для римлян человек второго сорта, опыт морехода получил в сражениях с пиратами, наводившими ужас на прибрежные города Республики.
XIV век. Начало Столетней войны, но уже много смертельных сражений сыграно, церквей разграблено, а душ загублено. Много городов, поместий и домов сожжено. На дорогах засады, грабежи, зверства. Никакого рыцарства, мало доблести, а еще меньше благородства. В это страшное время английский лучник Томас из Хуктона клянется возвратить священную реликвию, похищенную врагами из хуктонского храма.
Битва при Азенкуре – один из поворотных моментов в ходе Столетней войны между Англией и Францией. Изнуренная долгим походом, голодом и болезнями английская армия по меньшей мере в пять раз уступала численностью противнику. Французы твердо намеревались остановить войско Генриха V на подходах к Кале и превосходством сил истребить захватчиков. Но исход сражения был непредсказуем – победы воистину достигаются не числом, а умением. В центре неравной схватки оказывается простой английский лучник Николас Хук, готовый сражаться за своего короля до последнего.
Римская республика в опасности. Понтийское царство угрожает Риму с востока. Гражданская война раздирает саму Италию. Смута объяла государство, народ в растерянности. Благородные стали подлыми, щедрые — жадными, друзья предают. А человек, удостоенный венца из трав — высшего знака отличия Республики за спасение граждан Рима, проливает реки крови своих соотечественников. Что будет ему наградой на этот раз?
О короле Артуре, непобедимом вожде бриттов, на Туманном Альбионе было сложено немало героических баллад. Он успешно противостоял завоевателям-саксам, учредил рыцарский орден Круглого стола, за которым все были равны между собой. По легенде, воинской удачей Артур был обязан волшебному мечу – подарку чародея Мерлина, жреца кельтских друидов… И пусть историческая правда погребена в той давней эпохе больших перемен, великого переселения народов и стремительно зарождающихся и исчезающих царств, завеса прошлого приоткрывается перед нами силой писательского таланта Бернарда Корнуэлла. Южной Британии в VI столетии грозило вторжение германских варваров.