Дитя Ее Высочества - [112]

- Вот бы это проклятое Нечистым путешествие никогда не заканчивалось, — едва слышно призналась в своих желаниях Её Высочество.

К несчастью Дарин, как и все мужчины обычно туговато слышавший голоса чужих душ, понял всё по своёму. И сказанное нежной Лареллой с женского языка на человеческий было переведено следующим образом: «Неизбежный печальный конец приближается и скоро тайна моего обмана и позора станет достоянием гласности!».

А за таким подробным подстрочным переводом вспомнилось, что, вообще-то, Его Высочество — обманутый муж. И супруга пришла в его объятия совсем не юной целомудренной девой. Да и, в конце концов, крови она Дарину успела перепортить немало. А вся эта экспедиция задумывалась лишь затем, чтобы окоротить буйный нрав супруги.

И, вообще: мужчины не должны размякать и увлекаться романтикой! Портрет истинного воина стоит писать короткими, но выразительными мазками: хмур, угрюм, вонюч, волосат, слегка пьян и слов любви не знающий.

Со всем по отдельности у принца выходило, может, и неплохо. Но общее впечатление в последнее время создавалось всё-таки не то, не то.

— Предчувствуете скорую расплату за былые грехи, дорогая моя? — слишком мрачно, чтобы это прозвучало ехидно, поинтересовался Дарин.

— Мои грехи? — искренне изумилась принцесса.

Не то чтобы грехов она за собой не знала. Просто девушка прибывала в уверенности, будто спрятаны они весьма надежно. И уверенность эта имела под собой серьезные основания.

— Вашим актерским талантам стоит рукоплескать стоя, — скривился Его Высочество так, будто у него зуб разболелся. — Но в данной ситуации ангельское личико, невинные глазки и глупое хлопанье ресничками не помогут. Это отцовство можно оспорить, а вот материнство все же сложновато.

— Чье материнство? — Лара, сама того не подозревая, и ресничками похлопала, и голубые глазки широко распахнула, и личико у неё олицетворяло саму невинность.

— Ваше, — ещё мрачнее хмыкнул Дарин, — ваше, не моё же.

— А вот это мило! - восхитилась Её Высочество. — И моим талантам рукоплещут! Хотелось бы посмотреть, как вы обвините меня в вашем же материнстве. Тьфу ты, отцовстве!

— В моём? — теперь настал черед принца задирать брови. — Конечно, за мной числится много грехов и даже преступлений. Но в создании детей меня еще не обвиняли.

— Просто святая невинность, держите меня семеро, а то я от смеха лопну! — не смотря на свои, весьма громкие, заверения, Ларелла не торопилась не только лопаться, но и просто смеяться. Напротив, она опасно прищурилась, буравя супруга яростным взглядом. — А вон в том замке, скажете, не ваш ребёнок?

— Не мой, — помотав кудлатой головой, заверил жену принц. — Там, насколько мне известно, именно ваш ребёнок.

— Каким же образом вы меня обвините в рождении вашего сына? — задохнулась от такой наглости Лара.

— Я?! — вызверился Дарин. — Это вы мне пытаетесь навязать свою дочь!

— Погодите, погодите, — встрял в перебранку герцог, впрочем, не рискую приближаться слишком близко. — Вы хоть определитесь с полом ребёнка, а потом решайте, чей он. А то у вас что-то уж вовсе несуразное получается.

— Мальчик! — тут же уверенно заявила Ларелла.

— Девочка, — тихо, но от того не менее страшно рявкнул Его Высочество.

— В этом вопросе вам придётся уступить, — ласковой кошечкой промурлыкала принцесса. — Впрочем, как и во всех остальных.

— Это еще почему? — еще тише, а от того совсем уж угрожающе прорычал принц.

— Может быть, по этому? — Лара опять похлопала глазками, что твоя фарфоровая кукла и…

Приставила кончик шпаги к заросшему кадыку супруга. Причём всё проделано было с таким изяществом и молниеносностью, что Великолепный абсолютно неподражаемо опешил. Вот чего-чего, а такого он от женщин не ожидал. Надо признать, что Его Высочество и вовсе забыл, что супруга вооружена. Да и клинок её Дарин воспринимал как деталь костюма, а не оружие. И…

Ну, чтобы не затягивать оправдание растерянности Его Высочества, скажем просто: такого поворота событий он и в дурном сне представить не мог. Потому и переводил взгляд с лезвия шпаги — кончика принц, по понятным причинам, разглядеть не мог, как не старался — на руку Лареллы, весьма уверенно и твердо держащую рукоять, а затем на её лицо, полное решимости.

— Вы что же, намереваетесь меня убить? — спокойно, не смотря на всю растерянность, поинтересовался Дарин.

— Такие желания меня давно одолевают, — не стала отрицать очевидного Ларелла.

— И свидетели вас не смущают? — по-прежнему невозмутимо спросил принц.

— Какие свидетели? — явно глумясь, усмехнулась принцесса. — Фрейда, ты что-то видишь?

— Я всегда на стороне своей госпожи, — решительно, но несколько уклончиво, отозвалась фрейлина.

— Ну, я-то всегда на стороне победителя, — еще более уклончиво пояснил певун, мнение которого присутствующие тоже хотели услышать.

— А что, собственно, происходит? — невнятно поинтересовался герцог.

Невнятно, потому что произносить слова чётко, согнувшись в три погибели, всё же сложновато. А красавчику приспичило подтянуть подпругу. Да, именно в этот момент и не слезая с лошади.

— А я все вижу, — оповестила присутствующих ведьма. — Вопрос в том, что именно я вижу. Наверное, человека, который меня отпустит.