Внемлите мне, дети мои! Имеющий уши услышит, имеющий глаза увидит, а тот, кто во мраке жить предпочитает, останется глухим и слепым. Есть ли истинная сила над живущими у Тьмы, Света или Жизни? Правда ли, будто они судьбами всех сущих правят? Или выбор только наш, и правда наша, и суд только земной имеется? Говорю вам, слышащие: никто не вправе решать судьбы, никто не в силе. Вольно вам то, что сталось на богов спихивать, ибо не ответят, слова защитного не возьмут. А истина всё ж проста: сами мы в ответе за сделанное.
(Из проповедей странника Бэхора)
Глава первая
Не знал, что состою в отношениях, пока со мной не начали их выяснять
(Из мемуаров старого ловеласа)
Воздух пах близким снегом и красными яблоками. Кусочек неба, робко выглядывающий из-за небрежно отодвинутой занавески, был прозрачен до полной потери цвета. Чёрная тонкая ветка, смахивающая на паучью лапку, скреблась о край открытой рамы, нищенски тряся одиноким скрученным в жгут листком. Нынешняя осень в Ахаре выдалась непривычно холодной — ещё и за середину не перевалила, а уж того и гляди снег пойдёт.
Где-то тоненько, минорно пиликала скрипка. Музыкальное сопровождение точь-в-точь под настроение: то ли загрызть кого-нибудь, то ли самой повеситься.
— Леди Нашкас, повернитесь, пожалуйста. Вот так, бочком, совсем немного, — ласковой крыской прошелестела портниха. — Девочки, нужно подол ещё подобрать. Чуть-чуть, буквально на полпальца. Чтобы фестоны кружев спадали каскадом. Ещё немного повернитесь, леди Нашкас, будьте столь любезны.
Арха, не протестуя, не ворча, да и вообще ни слова не говоря, сделала, что от неё требовали. А с чего бы ей спорить? Манекены вообще никаких звуков подавать не должны — не манекенье это дело. И в зеркала, так любезно вокруг расставленные, смотреться им не надо. Это даже очень хорошо, потому что отражение ничего приятного не показывало: гора золотой парчи, кружев, ленточек. А над этим великолепием нелепо торчащая голова с раздражённо прижатыми ушами.
— По-моему, эта гирлянда розочек тут лишняя, — заметил Адин. — Уберите, оставьте только шнурки. Видите? Так гораздо изящнее.
— Не устаю восхищаться вашим вкусом, лорд Иварр! Вы абсолютно правы. Рисунок ткани богат сам по себе и дополнительный декор тут абсолютно не требуется, — угодливо пропела портниха, благоговейно прижимая к груди пухлые руки и влюблённо глядя на ивтора, элегантно бокалом поигрывающего.
Синеглазик не столько пил, сколько ловил на хрустальные грани тусклое солнце, любуясь перекатами рубиновых винных бликов. Кто в этой комнате действительно был хорош, так это демон, небрежно развалившийся на кушетке. Хотя, какое там «развалившийся»? Расположившийся — вот как. Ноги изящно в щиколотках скрещены, рука, кольцами унизанная, покоится на подлокотнике. Небесно-голубой атлас придворного камзола переливается живыми волнами света. Кружева — пеной, волосы — локонами, взгляд — томный.
Лорд, чтобы ему во Тьме тепло стало!
— Это всего лишь навык, — отмахнулся от восторженной бесы Адин. — И умение наблюдать. На вашем месте банты с лифа я тоже бы убрал. К счастью, леди Нашкас искусственные объёмы не требуются.
— Но мода… — не слишком уверенно попыталась возразить портниха.
— Мода должна быть разумной, — веско заметил ивтор. — Элегантные округлости — это, безусловно, красиво. Но именно элегантные, а не чрезмерные. Могу посоветовать запомнить золотое правило кроя: лучше в чём-то недобрать, чем переборщить. А в данном платье юбка уже создаёт немалый объём и…
— Меня тошнит, — мрачно сообщила Арха.
— Ничего тебя не тошнит, — не поверил синеглазик.
— Тошнит!
— Хорошо, — обречённо вздохнул демон. — Дамы, попрошу минут на пятнадцать покинуть комнату. Леди необходимо отдохнуть.
— Но мы ещё…
— Вернётесь позже, — ослепительно улыбнулся блондин, ненавязчиво подпихивая портниху вместе с обеими помощницами к высоким дверям, украшенными медальонами с розами и голыми пухлыми демонятами, на лютнях играющими.
Медальоны, розы, демонят и сами двери Арха ненавидела.
— Ну и что опять? — устало поинтересовался Адин, вернувшись к пуфику, на котором лекарка манекен изображала.
— Ничего, — буркнула ведунья. — Мне просто надо отдохнуть.
— Это я соврал, — напомнил ивтор. — Придётся тебе придумать что-нибудь другое.
Леди Нашкас с ненавистью глянула в зеркало. Отражение блондина, даже и со спины, было безупречно. Её собственное, хоть и почти скрытое фигурой демона не смотря на все пуфики и подставочки, ничего, кроме глухого бешенства не вызывало. А вот коробки, шкатулки и сундучки, раскиданные по ковру, вместе с лентами, кружевами, бантами, каскадами, ножницами и только Тьма знает чем ещё доводили почти до истерики.
Почти — это значит, что в глазах уже муть плавала, но удержаться и не завизжать сил ещё хватало.
Арха стиснула зубы, сжала кулаки, длинно выдохнула, задрав голову. Взгляд упёрся в потолок, расписанный всё теми же пузатыми демонятами — в пару к дверям. Роз там тоже в избытке имелось. Комната это была такая, особенная. Называлась: «Розовая гардеробная». Предназначалась она исключительно для примерок новых туалетов леди Харрат. В данном случае и вопреки всем правилам, будущей леди Харрат.
