Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди - [11]

Когда я однажды оказался в Волгограде, то с удивлением узнал, что там его еще помнят, хотя он уже пять лет работал в Москве. Более того, каждый год празднуют день, когда он был переведен в Москву.

42. Спасительный идиотизм

В Адлер делегация ООН должна была лететь на самолете. Переводчица Лида Ганина летела первый раз в жизни и очень боялась. Когда мы начали рассаживаться по креслам, мимо нас провели совершенно пьяного, еле державшегося на ногах моряка, капитана второго ранга.

— Смотри-ка, — сказал я Лиде, — абсолютно пьяный! Как он будет вести самолет!

Лида, естественно, приняла моряка за пилота, от страха начала трястись и попросила у переводчицы Наташи лекарство от сердца.

Чтобы исправить положение, переводчик Юра Серегин отправился к пилотам и заявил, что, так как среди пассажиров много армян, он готов переводить объявления на армянский, которого он, естественно, не знал. Когда он принялся на весь самолет нести абракадабру, да еще с карикатурным акцентом, Лида начала смеяться:

— Это же идиотизм!

— Тебе нужно лекарство от сердца? — спросила Наташа.

— Нет, — отвечала Лида. — Полегчало.

43. Берта Львовна

За месяц до свадьбы у меня разболелись зубы. Сразу два. Справа и слева. Мое твердое решение рвать и не мучиться, врач, полная пожилая дама по имени Берта Львовна, категорически отвергла и начала лечить. И я целых две недели через день ходил на лечение, которое безболезненным назвать нельзя. Иногда у меня были поползновения встать и уйти куда глаза глядят.

Потом мне приходилось ставить пломбы у французских, американских, канадских врачей. У них были прекрасная техника, высокоскоростные машины, обезболивающие мази.

Сейчас мне больше 80 лет. Все пломбы, которые мне ставили эти врачи, вылетали — и мне ставили новые. Но пломбы, которые мне поставила Берта Львовна, стоят. Стоят вот уже более 50 лет.

44. Мальчишник, которого я не помню

Наша с Ларисой свадьба была назначена на 1 февраля, а в конце января меня отправили в командировку в Киев. Вернуться я должен был только утром в день свадьбы.

Когда днем 31 января я рассказал ребятам из Совмина Украины, что завтра у меня свадьба, они никак не отреагировали, но в семь часов явились ко мне в номер с провиантом:

— Надо организовать мальчишник.

Я отказывался: завтра улетать, вещи еще не собраны…

Они меня не слушали.

Я пришел в себя, только когда меня растолкала стюардесса:

— Москва.

Дома будущая супруга, открыв мой чемодан, порадовалась:

— Молодец. Так аккуратно сложил все вещи.

Я не стал ей говорить, что понятия не имею, кто складывал вещи, и оказавшиеся в чемодане подарки я не покупал.

Это была не последняя веселая история перед свадьбой. Шофер такси, который вез нас из загса в ресторан, ошибся и вместо «Праги» повез в «Советский». А когда понял ошибку и поехал в сторону «Праги», у него кончился бензин. Мы долго голосовали, пока не поймали новую машину. Опоздали мы на свадьбу прилично. Но ничего. Живем дружно уже больше пятидесяти лет.

45. Легендарный случай

Не могу не рассказать о таком веселом и трудном хлебе, как работа переводчика. И конечно же, несть числа веселым историям об ошибках переводчиков.

Однажды во время встречи рабочих делегаций в подмосковном санатории русские узнали, что среди французов есть молодожены, и потребовали, чтобы те по русскому обычаю поцеловались, а все кричали «Горько!».

Все было бы неплохо, но, как это ни покажется странным, в современном французском языке нет глагола «целоваться», старые словари приводят глагол baiser, который на жаргоне означает только «трахаться», причем это самый грубый синоним данного слова. Молодая переводчица этого не знала и перевела: «По русскому обычаю вам надо потрахаться, а мы будем кричать «Горько!». А дальше игра слов: amer и à mère. И получилось: «Вы будете трахаться, а мы — кричать «Стань матерью».

— Где трахаться? — уточнили любознательные французы.

— Здесь, — отвечали русские товарищи.

— Прямо здесь?

— Прямо здесь.

— Неудобно, — засомневались было французы.

Но их успокоили:

— Это до свадьбы было неудобно. Ведь дома же вы трахаетесь.

Французы к тому времени уже основательно выпили:

— Русский обычай. Нельзя обижать хозяев.

Молодой супруг начал было сдаваться, но молодая жена ни в какую. К счастью, в зал вошел старший переводчик, и все закончилось тостом за молодоженов.

2.2. На нефтегазовом фронте

46. Руководитель старой школы

В 1964 году я перешел работать в только что созданный Государственный комитет СССР по нефтедобывающей и газовой промышленности. Трудился я в должности начальника протокольного отдела Управления внешних сношений. Мне еще не было 30-ти лет, в то время такое случалось нередко.

Председателем комитета был Николай Константинович Байбаков. Каждый праздник мы, работавшие на первом этаже, завидовали тем, кто работал на верхних этажах. Ибо каждого сотрудника он поздравлял с праздником лично и начинал сверху, а мы ждали, когда он спустится к нам, пожмет руку и пожелает успехов.

Однажды мне позвонила его секретарь:

— У Николая Константиновича какой-то посетитель. Он нетрезв, ведет себя шумно.

Я вошел в кабинет Байбакова. Действительно, посетитель вел себя «активно». Я взял его за плечи и выпроводил.