«Дипломат» с секретом - [20]

— Вчера я был не прав.

— Надумали рассказывать? — насторожился Максимов.

— А что еще остается делать? — елейным голоском подтвердил Садыков. — Вас не проведешь.

Садыкова словно подменили: куда девались его спесь и злость, неуважительное отношение к подполковнику.

За годы работы в уголовном розыске Максимов перевидал множество людей с разными характерами и степенью испорченности. Что же из себя представляет этот человек? Максимов откинулся на спинку кресла.

— Итак, я слушаю.

— В Краматорск мы приехали, — стал рассказывать Садыков, — чтобы попытаться угнать машину. А больше мне ничего не известно, все организовал Жан. Имя его я знаю, а фамилию — нет. Он позвонил мне в Москву, где я жил у сестры, и велел приехать к нему в Харьков. В гостинице «Спартак» мы встретились, он дал мне «дипломат», номерной знак от машины. Сказал, чтобы я связался с Борисовым и Гоглидзе, и мы вместе прибыли в Краматорск. Он тоже обещал приехать сюда и указать, какую брать машину.

— Почему же его не оказалось с вами?

— Этого я и сам не могу понять.

— Когда и где вы с ним познакомились?

— Жана я знаю несколько лет. Познакомились в поезде, когда я ехал отдыхать в Сочи.

Максимов призадумался над этими признаниями: «Что- то он легко решил пойти на признание. Вероятно, этого Жана он придумал, кого-то хочет за ним спрятать, скорее всего настоящего главаря этой преступной группы, которого, должно быть, все они боятся. В том, что он «темнит», сомнений нет».

— Хорошо, — продолжал Максимов. — Коль скоро вы давно знаете Жана, то помогите его найти.

— Я же говорил. Он обещал быть в Краматорске в день нашего приезда. Где он сейчас — понятия не имею. Вообще же, он человек обязательный. Что могло случиться, для меня тоже загадка.

— Скажите, Садыков, а это чье? — Максимов жестом указал на «дипломат» и лежавшие в нем оттиски печатей на фотобумаге и бланки.

— «Дипломат» дал мне Жан. В нем находился номер от машины. А вот эти бланки и печати вижу впервые.

— Допустим. А почему номерной знак оказался не в «дипломате», а в багажнике?

На мгновение Садыков смешался, но тут же пришел в себя.

— Я доставал мыло, выложил его, а обратно положить забыл.

— Согласимся и с этим. А не скажете, для какой цели ножовку возите с собой?

— Что вам далась эта злосчастная ножовка! Право, не пойму: милиционер спрашивал, и вы о том же... Да она, наверное, давно там лежит, еще хозяин машины положил, по доверенности которого я езжу.

— И с этим согласимся. А что вы скажете относительно настоящей вашей фамилии?..

— Не буду я сейчас ни о чем больше говорить. Я устал, хочу отдохнуть... А потом будет видно.

Максимов не стал настаивать на продолжении допроса, вызвал конвоира. Перед тем как отправить Садыкова в камеру, сказал:

— У вас есть время подумать. Позже вернемся и к этому вопросу, и кое к чему другому.

Садыков бросил испытывающий взгляд на Максимова. «Ох и хитрая бестия, — подумал он. — Этот начальник хочет показаться эдаким добреньким мужичком, а в действительности... Впрочем, посмотрим, что он еще подбросит мне?»

* * *

Максимова беспокоило, что другие двое задержанных — Борисов и Гоглидзе — по-прежнему отмалчиваются, отрицают всякую причастность к намечавшемуся угону машины в Краматорске и вообще к каким-либо преступлениям. Все время твердят, что ничего не знают, требуют очных ставок с Садыковым, а это, по соображениям следователя, пока нежелательно.

Следствие буксовало. Поэтому Максимов весьма обрадовался, когда из дежурной части горотдела по телефону прямой связи ему сообщили, что прибыл по его вызову из Макеевки Смирнов.

Опознание проводилось без участия Максимова: его пригласил к себе Карагодов — звонили из областного управления. Следователь провел опознание не как обычно среди трех опознаваемых, а для большей уверенности посадил перед Смирновым шесть человек.

Закончив составление протокола, он зашел к Карагодову и расплылся в улыбке:

— А ваши, Виктор Михайлович, опасения оказались напрасными, все прошло блестяще. Смирнов этого типа опознал категорически.

— Спасибо за приятное сообщение. — Максимов улыбнулся. — Теперь, пожалуй, можно приступить и к активному допросу.

— Смирнов не понадобится? — спросил следователь.

— Вряд ли. Поблагодарите еще раз, и пусть едет домой.

Следователь попрощался и ушел.

— А что слышно из Горловки, Виктор Михайлович? — поинтересовался Карагодов.

— Очередной, как говорится, прокол.

— В чем дело? — с тревогой спросил Карагодов.

— Опоздали наши ребята. Из-под носа, считай, ушел весьма не безынтересный для нас человек.

— Как ушел?

— Должно быть, ножками, — улыбнулся Максимов. — Как пришел, так и ушел. — Лицо Карагодова выражало естественное недоумение, и подполковник объяснил. — Явились ребята на квартиру к Борисову, стали расспрашивать хозяйку о ее квартиранте. Она и сказала, что не больше, как час назад к ней заходил один из дружков Борисова. Он бывал у него до этого пару раз. Грузин. Фамилию она его не знает, а зовут вроде Георгий. Не исключено — это и был тот самый Жан, о котором говорил Садыков...

Вернувшись в отведенный ему кабинет, Максимов решил еще раз, теперь уже без следователя, побеседовать с Садыковым, попытаться вызвать его на откровенный разговор и установить психологический контакт, крайне нужный в таких случаях.