Династия Рейкхеллов - [189]

Но сейчас он не представлял, как Луиза сможет взобраться туда, и с сомнением покачал головой.

— Это лестница, — сказал он. — Тебе придется перебирать руками, чтобы взобраться, а это не так легко, как ты думаешь.

— Я не против этого, — сказала она и улыбнулась. — Я же не настолько стара и дряхла.

Он попытался еще раз возразить.

Луиза засмеялась над ним:

— Да полно, Джонни. Я же не должна быть столь же степенна, как моя бабушка, только потому, что я замужем за одним из Рейкхеллов.

— Ну, если ты настаиваешь…

— Да, настаиваю, — сказала она твердо.

Он уступил ей, пораженный тем, что ей все еще интересен корабль.

— Хорошо. Я буду рядом с тобой, так что дай мне знать, если у тебя закружится голова или ты передумаешь.

— Не передумаю, — сказала Луиза, подхватив свои юбки и закрепляя их за поясом.

Джонатан подвел ее к вышке, стоявшей рядом со средней частью палубы.

— Тебе придется карабкаться вверх, — сказал он.

— Я вижу, — она взялась за перекладину над ней, поставила ногу на нижнюю перекладину и стала подниматься.

Джонатан двигался сразу за ней.

— Не торопись и отдыхай, как только почувствуешь необходимость.

— О, мне это нравится, — сказала она ему.

Джонатан был поражен ее резвостью.

Луиза взбиралась без остановки, пока не увидела, что грот-мачта возвышается над ней всего на несколько футов.

— Достаточно? — спросил Джонатан.

— Еще чуть-чуть, — сказала она и продолжала взбираться. Остановившись на секунду, она посмотрела вниз на корабль и порадовалась тому, как высоко она взобралась. И тут она увидела покрашенную краской деревянную фигуру на носу — голову и плечи китаянки, — которую не заметила раньше.

Неожиданно на глазах навернулись слезы, и она на секунду закрыла их, затем вновь потянулась к перекладине над ней. Но она все еще ничего не видела из-за слез, и рука ее соскользнула с перекладины.

Луиза попыталась схватиться за нее, но было уже слишком поздно. Потеряв равновесие, она стала падать.

Джонатан дотянулся до нее, но она так внезапно потеряла равновесие, что ее уже невозможно было спасти.

Десятки рабочих видели ее падение и удар тела о пол дока. Она упала всего в нескольких футах от корпуса «Лайцзе-лу».

Джонатан слез с башни быстрее, чем когда-либо спускался по канатам корабля в море.

К тому времени, когда он спустился, плотник уже послал за врачом, у которого была небольшая клиника в здании конторы.

Испытывая дурноту от того, что он увидел, Джонатан в оцепенении смотрел на изломанное тело несчастной женщины, которая была его женой.

Джеримайя Рейкхелл прибежал вместе с доктором, и пока тот осматривал тело, он подошел к сыну.

— На нее не похоже взбираться на леса, Джонни, — сказал он. — Она… что, сознательно покончила с собой?

— Не представляю, — сказал Джонатан тихо. — Мы никогда этого не узнаем.

Спустя некоторое время, перед уходом с верфи, он отдал короткое распоряжение:

— Снесите наблюдательную вышку и другой не стройте.

Большая толпа собралась вокруг участка Рейкхеллов на старом кладбище Нью-Лондона, где его преподобие Кроувел провел краткую церемонию у могилы. Родители Луизы согласились с Джонатаном, что, поскольку никто не знал, покончила ли она с собой, похороны не стоит делать пышными.

Не было только Руфи Баркер. Она решила, что малышам Джулиану и Дэвиду лучше не присутствовать на подобной церемонии, и оставалась с ними в доме Рейкхеллов, чтобы отвлечь их.

Брэдфорд Уокер стоял рядом с женой, его лицо ничего не выражало. Как и все присутствующие, он не знал, убила ли Луиза себя, и понимал, что бесполезно гадать. Лишь одно было важно: он теперь знал наверняка, что Луиза не сможет никому рассказать о том, что именно он изложил ей версию — чрезвычайно приукрашенную версию — секрета Джонатана.

После службы все вернулись в дом Рейкхеллов, где их ожидали закуски из холодного мяса, хлеб, пирог и чай.

Несколько секунд Руфь Баркер стояла у окна и наблюдала, как одетый в черное Джонатан выходит из кареты вместе с отцом. Нехорошая мысль промелькнула у нее как бы невзначай, и она не могла отделаться от нее. Теперь Джонатан был свободен, как и она, возможно, после того, как он оправится от шока, он начнет замечать ее.

— Я скоро приду, папа, — сказал Джонатан. — Мне нужно подышать. — Он спустился к пляжу и быстро пошел вдоль берега.

Он не останавливался, пока не подошел к знакомым валунам, и здесь присел на камни и устремил взор на воду. Его мучил вопрос, на который нужно было ответить. Ради того, чтобы жить дальше спокойно, он должен был понять, виновен ли он в смерти Луизы.

Конечно, их брак был неудачным, но никого нельзя винить в этой неудаче. Так же как он не был виноват в том, что полюбил другую.

Вполне возможно, Луиза догадалась о его истинных чувствах и намеренно убила себя, чтобы до конца своих дней он нес бремя вины.

Но Джонатан был слишком практичен, слишком реально смотрел на жизнь, чтобы мучить себя. Компания Рейкхеллов и Бойнтонов нуждалась в нем. Он был нужен Джулиану.

Да, подумал он, он нужен Лайцзе-лу, как и она нужна ему. Не было никакого смысла размышлять о том, что случилось или что могло бы случиться. Жизнь нужно прожить полностью ради самой жизни.