Династии. Как устроена власть в современных арабских монархиях - [99]

Концепция имамата идеализирована и утопична. Но она — даже в самом привлекательном варианте — не подразумевала ни равенства, ни демократии, ни прав человека. В первой половине XX века имамат представлял собой закрытое феодальное общество с элементами рабовладельческого строя, которое функционировало на основе шариата — то есть социальных норм эпохи Раннего Средневековья. Имам — как бы мудр он ни был — не гарантировал подданным перманентное благополучие, а пламенные молитвы — как и везде — не спасали от неурожаев. Однако объединение государства, задуманное султаном Саидом, означало реальный крах этой вымышленной идиллии, где мусульмане ведут простую и праведную жизнь на фоне красивых пейзажей. К тому же светский султан, опекаемый британцами, наверняка завез бы в Центральный Оман виски, порнографические открытки, антибиотики и прочие артефакты западной бездуховности и разврата. Такая перспектива одновременно ужасала и злила имамов.

Отношения между султаном и имаматом регулировались Сибским соглашением (1920), которое запрещало вооруженную агрессию. В итоге стороны препирались по пустякам, но не враждовали открыто. В 1948 году некоторые шейхи даже предположили, что султан Саид может принять титул имама. Однако эту идею не одобрили ни прочие племенные вожди, ни сам султан — который понимал, что он недостаточно сведущ в тонкостях ислама и шариата.

В мае 1954 года, когда имам аль-Халили умер, шейхи собрались в Низве на традиционное голосование. Но их мнения разделились. Одни ратовали за присоединение к султанату. Вторые выступали за сохранение имаматом статуса-кво. Третьи — Талиб ибн Али аль-Хинави, его брат Галиб (шейхи племени хинави) и Сулейман ибн Химьяр ан-Набхани (шейх племени гафири) — утверждали, что имамату выгодно поддерживать Саудию — а для этого надо сопротивляться ирредентизму Саида. Бураймский позор султана подлил масла в огонь. Старые разногласия между Низвой и Маскатом вспыхнули с новой силой и шейхи избрали имамом Галиба. Так началась одна из самых трагичных страниц оманской истории — война Джебель аль-Ахдар (араб. حرب الجبل الأخضر — война Зеленой горы, 1954–1959)[108].

Брат Галиба, Талиб, развил бурную дипломатическую деятельность. В итоге ЛАГ признала суверенитет имамата и приняла его в свои ряды. В Низве начали выдавать паспорта самопровозглашенного государства, которые печатались в Неджде. Но если султанат благодаря британцам был кое-как интегрирован в систему международного права, то имамат вовсе не зависел от этой системы. В 1950-х годах в ЛАГ заправляли националисты во главе с Насером. Будучи врагами султана, лидеры имамата отождествляли себя с арабскими националистами — но в действительности не являлись таковыми. Их теократия не имела ничего общего с «арабским делом». Реалии Центрального Омана — традиционализм, рабство, религиозность и феодальная структура общества — абсолютно не сочетались с насеровским социализмом.

Тем временем Саид санкционировал экспедицию «Petroleum Deve-lopment Oman» для поиска нефти в Фахуде — к северу от Маската. По предварительным оценкам британских геологов, этот район был богат нефтью, и впоследствии прогнозы подтвердились. Сегодня данное месторождение — крупнейшее в Омане (более 6 млрд баррелей). Но в 1954 году Фахуд находился на территории племени Дуру, которое не фигурировало в Сибском договоре. Формально дуруйцы соблюдали нейтралитет, но реально — не уважали султана и не подчинялись ему (в отличие от имама). Однако Саид заплатил местным шейхам — и те поклялись ему в верности.

Реакция имамата последовала незамедительно. В сентябре 1954 года армия Низвы захватила Ибри — город в центре земель Дуру — дабы заставить тамошних вождей присягнуть имаму. Но, когда солдаты подошли к окраине Ибри, шейхи бежали в Шарджу. Навстречу силам имамата выдвинулись маскатские войска под командованием английских офицеров. Эти войска были сформированы годом ранее — по запросу и на средства британской «Iraq Petroleum Company» (материнской компании «Petroleum Development Oman»). Бойцы имамата ретировались, не дождавшись сражения. Беглых шейхов вернули из Шарджи под конвоем и велели им сопровождать экспедицию «Petroleum Development Oman». К концу октября нефтяники завершили исследование, а султанская армия обеспечила лояльность местного населения Маскату.

Теперь власть Саида бен Таймура простиралась на районы, которыми он ранее не владел. Имамат не собирался капитулировать — но баланс сил сместился в пользу Маската. Захват Бурайми осенью 1955 года позволил англичанам запланировать операцию по взятию Низвы — дабы защитить Оман от дальнейшей саудовской экспансии. Султанская армия увеличилась и окрепла — теперь она называлась Полевыми силами Маската и Омана (ПСМО), что подчеркивало претензии Саида на господство над всей страной. Британцы очень серьезно отнеслись к военной кампании — так, ПСМО командовал опытный подполковник Колин Митчелл. Раньше он служил в неспокойной Палестине.

В декабре британские самолеты уже кружили над Низвой. Сторонники имама прятались кто куда. В ночь на 14 декабря Галиб публично отрекся от власти — и укрылся в своей родной деревне Билад-Саид. Наутро ПСМО ворвались в Низву — по легенде, столица пала после того, как Митчелл один раз выстрелил из пистолета в воздух. Сулейман ибн Химьяр был арестован и сослан в свою фамильную деревню Тануф. Сопротивлялся лишь Рустак — хорошо укрепленный город, где Талиб и его соратники продержались четыре дня. Но уже 18 декабря они сдались — лишь Талиб бежал в Саудию.