Династии. Как устроена власть в современных арабских монархиях - [98]

Неразбериху, которая царила в Заливе — да и вообще на Ближнем Востоке — наглядно иллюстрирует захват саудовскими войсками оазиса Бурайми (1952). В конфликт были вовлечены Маскат, имамат, Саудиты, Великобритания, США, «Saudi Aramco»[107] и династия Аль Нахайян из Абу-Даби. Инцидент в Бурайми необходим для понимания отношений между султанатом и имаматом — а также для оценки баланса сил в Халидже.

Оазис Бурайми раскинулся между Сохаром и Абу-Даби. Сегодня большая его часть занята городом Аль-Айн (ОАЭ). Но в 1952 году в Бурайми находилось девять деревень, три из которых считали себя оманскими. Остальные жили под властью рода Аль Нахайян. К 1949 году «Saudi Aramco», обнаружив ряд нефтяных месторождений в КСА, приступила к поиску новых — и тогда Саудиты начали посягать на разные спорные участки приграничных районов. В одном из них как раз и расположен Бурайми.

Злополучный оазис имел стратегическое значение. Он представлял собой главный источник пресной воды на юго-востоке Аравии и место пересечения дорог, которые вели с побережья Персидского залива на юг (в центр Омана) и на запад (в сердце Аравийской пустыни). В XIX веке Бурайми неоднократно захватывали ваххабиты, но их всегда выбивали оттуда. В последний раз — в 1869 году — это сделал имам Аззан ибн Кайс, объединитель Омана. Спустя два года он погиб в бою, и власть в бураймских деревнях снова взяли местные шейхи. Казалось, что Саудиты лишились прав на оазис, ибо с 1869 года не контролировали его. Впрочем, до 1955 года Бурайми и вовсе не знал централизованного управления.

Оманская часть оазиса починялась султану Маската и его тамиму — доверенному лицу из числа бураймских шейхов. Но в конце XIX века очередной тамим переметнулся к Зайду ибн Халифе — могущественному амиру Абу-Даби. После смерти Зайда в 1909 году он вернулся к Саидитам и продолжал получать от них жалованье за представительские услуги. Однако, пока тамим ездил в Маскат, Саудиты воспользовались «вакуумом власти» в оазисе и взяли под свое покровительство несколько тамошних племен.

Наконец, шейхи Бурайми собрались в Маскате и вручили султану Саиду «письма верности», тем самым официально зафиксировав личную преданность ему. Спустя пару дней сотрудники «Petroleum Development Oman» подъехали к оазису — и сразу же попали под обстрел. Министр внутренних дел Ахмед бен Ибрагим примчался на место происшествия — но шейхи заявили, что «письма верности» были получены обманным путем; как именно — они не уточнили. Некоторые отрицали свой недавний визит в Маскат. Действующий тамим, шейх Сакр, потребовал деньги за то, чтобы просто обсудить с «Petroleum Development Oman» возможность разведки нефтяных месторождений.

Иными словами, Саудиты крепко вцепились в оазис — хотя всего 15 годами ранее даже не собирались включать его в состав КСА.

Если за Саудитами стояли американцы, то за султаном — британцы. Ни первые, ни вторые не хотели сдаваться. Переговоры не принесли результата, и в августе 1952 года саудовский отряд занял Аль-Хамасу — одну из трех оманских деревень Бурайми. Вместе с солдатами приехали грузовики «Saudi Aramco».

Далее Эр-Рияд подкупил многих влиятельных оманцев — но только не имама Мохаммеда аль-Халили. Тот предложил Маскату позабыть о вражде и вышвырнуть оккупантов из Бурайми. Усилиями имама удалось собрать 8 тыс. человек, и они уже собрались атаковать оазис — но британцы запретили Саиду сражаться (разумеется, не без давления со стороны Вашингтона). Обескураженный султан повиновался. Оманцы поняли, что монарх — это жалкая марионетка, чье поведение зависит от необъяснимых капризов чужеземцев. Саид не только уничтожил собственную репутацию, но и упустил уникальный шанс сплотить народ под своим началом — во имя освобождения родины и против внешнего врага.

Бураймский спор рассматривался на международном уровне — в Женеве. Но дело кончилось тем, что осенью 1955 года британцы попросту заплатили бедуинам из Восточной Аравии. Наемники вырезали саудовский гарнизон оазиса. Взбешенные лидеры имамата — преемники имама аль-Халили — возопили, что у них украли победу, — и заклеймили Саида предателем.

Мохаммед аль-Халили стал имамом в 1920 году, и на протяжении следующих 30 лет его авторитет только возрастал. Имамат прекратил выплату дани Маскату, а также не принимал султанских посланников. Аль-Халили являлся наследником древней и самобытной теократической традиции Центрального Омана. В соответствии с ней имамат возглавлял имам, избранный из числа местной знати (улемов и шейхов). Выборы проводились по принципу шуры (араб. سورى — консультация), согласно которому все решения принимаются коллективно. На практике выборщики десятилетиями могли голосовать за членов одной и той же влиятельной семьи. Мохаммед аль-Халили, например, был внуком Саида ибн Халфана аль-Халили — богослова и поэта, сыгравшего ключевую роль в возвышении имама Аззана ибн Кайса (1868–1871).

Столицей «настоящего Омана» была Низва — один из старейших городов Аравии, центр культуры, науки, образования и торговли. Имам жил в низвийском форте. Его приказы исполняли губернаторы, сборщики налогов, судьи и солдаты — всего около 500 человек. Городами и деревнями управляли шейхи — самые крупные собственники земли и рабовладельцы в той или иной местности.