Динамическая психиатрия - [32]

В своей концепции «расщепления Я в процессе защиты» (Freud, 1938a), Freud обратил внимание на структурные следствия этой защитной операции. Операция одновременного признания и отрицания реальности, ведущая к фетишистскому компромиссному формированию, позволяет, чтобы «инстинкт сохранял свое удовлетворение» и «одновременно уплачивалась должная пошлина уважения реальности». Этот успех, однако, «достигается за счет повреждения в Я, которое никогда не заживает, а со временем увеличивается». Он заключает: «Обе противоположные реакции на конфликт остаются ядрами расщепления я».

Freud предполагал, что эдипальная угроза кастрации формирует исходное положение конфликта, однако констатировал: «Весь процесс представляется нам таким странным, поскольку мы считаем синтез процессов в Я чем-то само собой разумеющимся. Но мы очевидно в этом неправы. Столь чрезвычайно важная синтетическая функция Я имеет свои особые условия и подлежит целому ряду нарушений».

Тем самым поднят вопрос о специфических условиях развития, предрасполагающих Я к «расщеплению в процессе защиты». Вопрос, ответ на который дает возможным точный анализ преэдипального развития Я.

Уже Freud (1905a) нашел у гомосексуалов «примитивные психические механизмы» и «архаическую конституцию», а также позднее тесную связь между паранойей и гомосексуальностью (Freud, 1911).

Glover (1933) придерживался мнения, что в перверсии проявляются архаичные механизмы защиты от примитивных, относящихся к самому раннему времени жизни, страхов, в особенности интроекция и проекция. Он полагал, переиначивая формулировку Freud, что перверсия представляет собой негатив скорее психоза, чем невроза.

Gillespie (1952) также подчеркивает преобладание примитивных, ранних фаз развития соответствующих защитных механизмов при перверсии и полагает, что отличие невроза от психоза заключается не в наличии и отсутствии защиты, а в «защите вытеснением и более примитивной защите шизоидного и расщепляющего характера».

«Сексуальные отклонения» сначала изучавшиеся как проблема неудавшейся интеграции инстинкта, становятся ключом для исследования «синтеза процессов Я» и их «особых условий» (Freud, 1938a), т. е. развития Я и идентичности.

Решающий вклад здесь сделан Khan (1968, 1972). Он понимает сексуальную перверсию как «социальное отреагирование инфантильного невроза перверсных больных». Перверсное взаимодействие он описывает как попытку «репарации самости», которая должна быть в перверсном акте восстановлена как «идолизированный внутренний объект».

Вслед за Winnicott (1954, 1960, 1963) он понимает эти попытки репарации не в смысле нейтрализации орально-садистических импульсов (Klein, 1932, 1934, 1940), а видит в этом искалеченное проявление первично конструктивного вклада, с которым ребенок выступает для активного формирования межличностной ситуации диады матери и ребенка. Этот творческий вклад ребенка — концепция Khan очень близка моему представлению о первично заданных функциях Я конструктивной агрессии и креативности — служит «nursing of self and object». Он, однако, получает неадекватный ответ со стороны) генерирующей перверсии матери и первичной группы, игнорируется или активно подавляется.

С ребенком обращаются не как с растущей личностью с собственными инициативами, его не принимают. Генерирующая перверсию мать видит в нем «вещь — творение» (Khan, 1968), которое ею идолизируется и либидинозно загружается. Интенсивная забота о физическом благополучии и чистоте ребенка носит безличный характер. Мать играет с идолизируемой «игрушкой».

Ребенок вынужден, чтобы не потерять жизненно важное эмоциональное внимание матери, отщеплять чувство своего тела от прочих областей Я (см. Greenacre, 1953b, 1959, 1960а). Он учится переносить это расщепление Я, которое делает для него возможным контакт с матерью, и интернализует представление о себе, в котором пассивно приспосабливается к интересам матери.

В эпидальной фазе, как замечает Khan (1968) матери начинают сознавать сексуальный характер своих отношений к ребенку. Они обычно резко отдаляются, подвергая ребенка «травме позднего расставания», которая с особой отчетливостью регистрируется относительно хорошо к этому времени развитым Я ребенка и переживается как угроза заброшенности с архаическим страхом уничтожения. Это ведет к реактивному усилению интернализованного идолизированного восприятия себя, тщательно скрываемого от окружающих. Результатом оказывается расщепление Я и интернализованный запрет идентичности, в котором я вижу центральную проблему реакции сексуальной перверсии.

За фасадом успешной социальной адаптации, связанной с часто блестящим формированием отдельных сфер и функций Я, мы находим архаичный страх идентичности. Сексуально перверсное поведение и проявляющееся в нем расщепление Я служит защитой от этого постоянно присутствующего страха и связанной с ним, ставшей деструктивной, агрессией. Во взаимодействии с каким-либо фетишем или партнером-сообщником перверсный человек пытается одновременно восстановить преэдипальную ситуацию жизни с матерью и экстернализировать связанный с отщеплением идентичности и поздним отделением от матери страх.