Дина Верни: История моей жизни, рассказанная Алену Жоберу - [12]

Я часто говорю о дружбе, вы уж меня простите. Дружба и материнство – это то, что мне удалось лучше всего в жизни. Я ценю дружбу, как другие люди любовь. Настоящую дружбу, мужскую, когда ты даешь, ничего не ожидая взамен. У меня были друзья, с которыми я дружила всю жизнь. Это слово вызывает в моей памяти лица – тех, с кем мы вместе боролись, и тех, с кем нам выпало счастье разделять общие идеи.

(4) Решающая встреча

(АЖ) А как жилось вашей семье?

(ДВ) Как только позволили финансы, мы переехали из крошечной квартирки на улице Монж в жилье попросторнее. Отца привлекал Тополиный сквер около площади Италии, в то время заросший буйной растительностью. Но в итоге он избрал местом жительства XII округ, на улице Доктора Гужона, около площади Домениль.

Отец был пианистом. Он тут же взял в аренду пианино и исполнил свое горячее желание: принимать в просторной квартире друзей из числа русских эмигрантов, а также – и даже в первую очередь – французских писателей, архитекторов и музыкантов. Ему нужна была публика. Он играл для своих друзей и успешно организовывал концерты камерной музыки. То есть у нас было такое место встреч, где царила веселая простота. Отец не был богат, но умел хорошо принять гостей.

Самым постоянным гостем был Сент-Экзюпери, которого сегодня можно и не представлять. Самым внимательным – русский писатель Иван Бунин. Это был человек изумительно приветливый. Он сохранил обходительность салонов прошлых лет, где умели вести интеллектуальную беседу. И это был большой писатель, сегодня незаслуженно забытый, хотя его рассказы не менее удивительны, чем чеховские. А его романы совершенно выходят за рамки обычной русской литературы с ее мужиками, степями и березовыми рощами. Напротив, он показывает неистовость старого времени, породившую жестокость революции. В 30-е годы Бунин получил Нобелевскую премию по литературе. Противник Сталина, а затем и нацистов, он был мощной личностью и очень притягательным человеком.

Почти сразу к нам стал приходить архитектор Жан-Клод Дондель. Он регулярно присутствовал на вечерах камерной музыки…

(АЖ) Вы упоминали случайности в вашей жизни. Одна была особенно значимой: благодаря Донделю вы встретили Аристида Майоля.

(ДВ) Дондель был одним из десяти архитекторов, построивших в 1930-е годы Музей современного искусства города Парижа. Он приходил к отцу, видел меня и совсем ребенком, и пятнадцатилетней девушкой. И он рассказал обо мне Майолю, отметив, что я была похожа и на все, что делал он, и на моделей Ренуара. Майоль написал мне письмо: «Мадмуазель, мне сказали, что вы похожи на произведения Майоля и Ренуара. Мне было бы достаточно Ренуара». Дондель сказал мне: «Поезжайте туда. Увидите, по воскресеньям в этом саду в Марли собираются лучшие люди. Вы встретите там художников и музыкантов. Все туда приезжают». Так оно и было. Я совсем не рвалась туда ехать. Но Дондель настаивал, а я хотела сделать ему приятное. В мой первый приезд у Майоля действительно было много народа. Мне сказали: «Идите к тому, кто покажется вам самым пожилым». И я пошла к тому, кто мне показался самым старым, чтобы поздороваться с ним, – к человеку с красивой седой бородой. Но это был не Майоль, а ван Донген! Все засмеялись – лед был сломан.

(АЖ) В то время вы уже знали, кем был Майоль?

(ДВ) Да, я же была образованной девушкой. Я знала, о ком и о чем шла речь: о крупнейшем французском скульпторе современности.

Аристид Майоль и Анри Матисс в саду в Марли-ле-Руа, 1930-е гг.

(АЖ) И как все складывалось у вас с ним? Он понял, что вы – произведение Майоля или Ренуара?

(ДВ) Он решил, что я действительно похожа на все, что он сделал. И захотел работать со мной. Вначале все было втайне от моих родителей – я была юна – и не получалось часто. Я могла работать лишь по четвергам и иногда по воскресеньям. И все. Но началось это очень хорошо. Он был веселым и занятным, мне никогда не было скучно. И я ни разу ни о чем не пожалела.

(АЖ) Так, значит, на этих воскресных встречах в Марли было много народа?

(ДВ) Еще как много! Я видела Андре Жида, Поля Валери, Ле Корбюзье и многих других, менее известных личностей. Впервые встретив в одно из воскресений Жида, я была очень взволнована. Мне удалось подойти к нему и сказать: «Я знаю наизусть всего Натанаэля»[26]. Это не произвело на него никакого впечатления. У него в руке была книга. «Что вы читаете?» – «Чтение – это тайна мужчины». И он спрятал книгу. Для первого знакомства это было скорее прохладно. Но в дальнейшем он меня «терпел», когда я приходила с Майолем к нему на улицу Вано.

(АЖ) Значит, вы стали позировать Майолю.

(ДВ) Я могла и не делать этого. Но было занятно, славно. Творческий процесс меня сразу заинтересовал, заинтриговал. Что может быть лучше, чем участие в нем? Придя к нему впервые, я сказала: «Господин Майоль, я останусь с вами на полчасика». Это было из чистого любопытства. А осталась я на десять лет! Вначале я только позировала. Позднее работала с ним.

(АЖ) Позировать обнаженной не было проблемой?

(ДВ) В первое время позировала только моя голова. Потом позирование стало совершенно естественным. Вначале же я была школьницей и позировала по выходным. А позднее стала студенткой, и у меня было больше свободного времени.