Дилижансом, дирижаблем - [42]
– Что?! – Сашенька вскочила с дивана как подброшенная пружиной. Словно и не спала. А ее лицо стремительно заливалось густым румянцем, сползая по изящной шее под воротник и в вырез платья. – Что ты… Что вы сказали, господин ротмистр?
– Служба… – многоопытный ловелас на всякий случай шагнул назад. – Уезжаю…
– Нет! – глаза Сашеньки яростно полыхали, кулачки сжались… – О Деле Кольцова. О тех, чрезвычайно важных документах, от которых зависела жизнь новорожденного наследника престола! Которые вы без меня… И которые я вам… И мы здесь…
Девушка вдруг всхлипнула и упала на диван, сжимая у горла расстегнутый ворот изрядно измятого платья.
Ротмистр сделал еще один шажок назад.
– Ну, ты чего? Сашенька… Нашел я его. Вот только что… Пока ты спала. Потому и уйти должен, что нашел. А в стол положил, чтоб не затерялось снова. Тебе же все равно с утра убираться здесь… Заодно и папку на стеллаж поставишь. Да, милая?
Девушка внимательнее поглядела на мужчину, и в ее взгляде появилась робкая надежда.
– Вы же не обманываете меня, Яков Игнатьевич? Скажите, что вы говорите правду, а не воспользовались мной, как дешевой… как последней…
– Александра! Сашенька! – в голосе ротмистра было столько правдивости, сколько не сыскалось бы, наверно, и во всем мире вместе взятом. – Да как ты только могла о себе такое подумать?! Я в негодовании! Нет, это просто неслыханно! Это возмутительно! У меня нет слов… Не сметь! Слышишь! Ты самое чистое и прекрасное существо, которое мне только было дано встретить в жизни.
Никитин перевел дыхание и, не давая девушке опомниться, перешел на более уравновешенный и доверительный тон. Что в его исполнении удавалось лучше всего.
– Ты даже представить себе не можешь, как важно было твое участие и поддержка… А вдохновение?… Христом Богом клянусь, что именно твоими, воистину титаническими усилиями Россия не потеряла боевого офицера. И я, окрыленный, с восторгом ухожу на защиту царя, веры и Отечества.
Ротмистр бросил руку к козырьку фуражки, четко исполнил поворот кругом и, едва сдерживаясь, чтобы не припустить со всех ног, печатая шаг, как на параде, прошествовал к выходу. И только двери за собою прикрыл чуть быстрее и плотнее, чем надо.
Отпуск и положенный после контузии отдых закончились. Стало быть, пора и честь знать из этого «алькова воздыханий и страсти», пока сам не потерял голову. А девичьи слезы, что вешние воды… Мутная горечь схлынет, и жизнь станет только чище и ярче. Поплачет барышня и забудет… как только встретится на ее пути кто-то другой. Может, не настолько обаятельный, зато менее ветреный и солидный.
Никитин ехал на аэродром и не догадывался, что в это же время казенная пневмопочта доставила начальнику канцелярии Шестой экспедиции Николаю Христиановичу фон Боку лаконичную, но весьма важную записку: «Реабилитация ротмистра Н. прошла успешно. А.Л.»
Глава восьмая
Утро 16-го июля. Бессарабская губерния. Измаильский уезд
Несмотря на то, что самолет приземлился на полевом аэродроме вблизи Измаила только во втором часу после полуночи, Никитина здесь уже ждали. Или, если быть точнее, с учетом позднего времени – еще ждали. Двое.
Грузный мужчина в мундире надворного советника. Еще не преклонного, но уже весьма почтенного возраста. Судя по характерной тучности, кабинетный чиновник. Бесполезный в оперативной работе, но как местная власть вполне. Такие как он, обычно въедливы, придирчивы к мелочам и прекрасно осведомлены.
Второй – казачий сотник. Пограничник. Судя по форменной рубахе защитного цвета. Весьма молод. Не старше тридцати. Поджарый, как дикий степной кот. Глаза с прищуром. Словно приценивается и ждет, когда добыча приблизится на дистанцию прыжка. Но, лицо при этом у сотника открытое, дружелюбное. Даже простецкое.
Гроза разразившаяся вечером, большей частью прошла стороной, выбрав основной целью соседний уезд, земля давно подсохла, но тем не менее воздух был не по летнему свеж. Даже прохладен…
– Доброго времени суток, господа! – с толикой вольности позволенной столичным фертам приветствовал их Яков Игнатьевич. – Надеюсь, не слишком заставил себя ждать…
– Не заставили… – в тон ему ответил старший и представился. – Уездный исправник. Долгопятов. Павел Дормидонтович.
Кивнул весьма вежливо, но руки не подал. Подчеркивая официальность встречи. А заодно, возможно, что в Табели о рангах его чин все-таки на один класс выше.
Зато сотник не церемонился. Лихо козырнул, как положено по уставу, но сразу же шагнул вперед и протянул руку для пожатия.
– Буревой. Степан Кузьмич. Отдельная сотня пограничной службы.
– Очень приятно. Ротмистр Никитин. Яков Иванович… Куда прикажете?
– Смотря по какой надобности… – чуть саркастично уточнил Долгопятов.
– Господа… – Никитин сделал небольшую паузу, привлекая внимание к тому, что будет сказано. – Проясним ситуацию. Согласно информации, с которой я успел ознакомиться в полете, на территории вашего уезда случилось следующее… Во-первых, – границу пересек целый отряд басурман. Чего не случалось с окончания последней Азиатской войны. Во-вторых, – совершено нападение на рейсовый паробус. Результат – тридцать четыре трупа. Семь пассажиров пропали без вести. В-третьих, – этим рейсом из Измаила в Кишинев инкогнито ехал кто-то из Орденских братьев. Среди мертвых его тело не обнаружено. И это я еще не упоминаю о инцидентах меньшего масштаба. Вроде, парочки бандитов, упокоенных неизвестно кем возле вашего порога, господин исправник. Достаточно или продолжать?
Деяния полководцев запечатлены на батальных полотнах художников в назидание потомкам и в память о былой славе и величии. Но никто не знает, сколько не менее ожесточенных сражений происходило, прежде чем на ратном поле сходились полки и армии. Только потому, что эти подвиги совершались обычными людьми. Зачем скачет на Сечь Олеся, зная, что женщинам вход туда запрещен под страхом смертной казни?.. Что и куда везет разбойничий байдак атамана Ворона? Как Петру отличить друга от врага, если утром он речной тать, в обед – казак, а вечером – ушлый контрабандист? Поможет или помешает новым товарищам наш современник, когда придет его время выбирать, на чьей стороне сражаться?
Дикое Поле… Именно так помечены на всех старинных картах ничейные, безлюдные земли на стыке трех самых могущественных государств в этой части света XVI–XVII веков. Непрерывно полыхающий многотысячными сражениями, небольшими стычками и одинокими схватками огонь противостояния католицизма, магометанства и православия. Кто победит, чья возьмет, кому заселять эти бескрайние просторы? Конечно же, история не имеет сослагательного наклонения, и мы знаем или можем посмотреть справочную литературу, чтобы узнать, чем все закончилось.
Ранняя осень сорок четвертого… Группе майора Корнеева удалось не только найти склад сырья для производства атомной бомбы, но даже сорвать планы его эвакуации, захватить и переправить груз за линию фронта. Казалось бы, задание выполнено. Однако в ходе операции в плен к Корнееву попал начальник охраны склада, оберштурмбанфюрер СС Максимилиан Штейнглиц.В стремлении сохранить жизнь немец раскрыл разведчикам дополнительную секретную информацию — о размещенной в старинном польском замке лаборатории Аненербе, где профессор Гольдштофф заканчивает разработку еще более мощного и разрушительного оружия.
Ты можешь бить себя в грудь и клясться, что добрый и миролюбивый. А также — белый и пушистый, как кролик наизнанку, но кто ж тебе поверит, если выглядишь ты великаном, на плечах — шкура полярного медведя, а в руках дубина, с которой гигантопитеки мамонтов гоняли. Шалишь, брат!.. Не повезло с самого начала, теперь уж ничего не попишешь: крутись-вертись, а образу соответствуй. Ну, или нагни судьбу через колено, если ума и силенок хватит.
Осень сорок четвертого. РДГ «Призрак» успешно выполняет задание, полученное лично подполковником Корнеевым от комиссара государственной безопасности второго ранга Абакумова. Но уходить из уничтоженной секретной лаборатории «Аненербе» пришлось с боем. Покинув графский замок через старинный подземный ход, разведчики оказываются не за стенами, а на берегу Черного моря… в июле одна тысяча тридцать девятого года, в самом начале наступления РККА на фашистскую Румынию. Что произошло на самом деле? Куда они попали и что нужно сделать, чтобы вернуться домой? И непременно с Победой!
В иной мир проще попасть, чем выбраться. Все неизвестно – и место, и время. Беспощадные викинги, пещерные медведи, пираты и… чародеи. Погибнуть легко, выжить почти невозможно. Но если рядом верный товарищ и любимая девушка – нет невыполнимых задач! И куда бы ни забросила судьба, выход всегда отыщется. Надо только очень хотеть, верить в себя и не падать духом.
Изменить историю, зашедшую к концу 21-го века в смертельный штопор близорукой политики и нехватки ресурсов. Откуда? С 349 года от Р.Х. А именно — требуется "перезапустить" рушащийся социум Римской Империи. Какими силами? Восемь энтузиастов-фанатиков, сотня тонн груза, не считая ядерный реактор, и все знания мира. Что может пойти не так? Вообще-то всё. Начиная со слов "Римской Империи".
Алтайский партизан-анархист Григорий Рогов не погиб 3 июля 1920 года. Его спас телеутский шаман, платой за спасение стало изменение личности Григория. С этого момента он рассудителен, расчётлив и хладнокровен. Под воздействием обстоятельств он начинает борьбу за независимость Южной Сибири и в конце концов достигает цели. Большинство героев существовали в действительности и вели себя соответственно. Все места и природные объекты существуют в реальности.
Продолжение истории с Андреем Волошиным, начатой в повести "Елабуга". Если назад вернуться невозможно, значит надо жить здесь. Обложка - Дмитрий DM по мотивам обложки альбома Леонарда Коэна "The Future".
История о том, как пятеро друзей, наших современников, оказались в древнем Риме, отчего довелось им пройти через разнообразные приключения — под девизом: наш человек нигде не пропадет, и вовсе не потому, что он никому не нужен.
Кто-то представляет себе время в виде прямой линии, устремленной из прошлого в будущее. Кто-то – в виде реки, ветвящейся и петлистой. Но в действительности это бесконечный каскад лабиринтов, и только счастливчики точно помнят, что было в предыдущем лабиринте, и только мудрецы прозревают, что произойдет в будущем… потому что прошлое и будущее могут варьировать в широком диапазоне.