Дилемма - [33]
Как это ни глупо, мне казалось, что меня использовали. Из-за моей доверчивости. И как он вообще мог «дать Марни понять», что ей не следует сохранять ребенка? Он ведь знал обстоятельства рождения Джоша. И наверняка понимал, что мы с Адамом оказали бы им всяческую поддержку, мы же сами через такое проходили. Может быть, он посмотрел на нас – на свою семью – и решил: это не то, чего он хочет? Я ощущала это как чудовищное предательство – Джоша, меня, Адама.
И потом, когда бы он к нам ни заглянул, неизменно расспрашивая нас о Марни, о том, как у нее дела в Гонконге, я видеть его не могла. Бессчетное число раз я хотела вызвать его на откровенный разговор, бессчетное число раз хотела попросить Адама не предлагать ему пива, не ходить с ним куда-нибудь выпить. Я знала: если Адам однажды узнает, что Макс сделал Марни ребенка и, по большому счету, велел ей от этого ребенка избавиться, скорее всего, он попросту убьет его.
Вот почему я даже рада, что не сказала ему.
16:00–17:00
Адам
Я СИЖУ НА НАШЕЙ С ЛИВ КРОВАТИ. В доме стоит тишина. Из сада доносятся голоса Джоша и Макса, но слов мне не разобрать. Только что я слышал, как они разговаривали, проходя под окном спальни. Кажется, насчет музыки на сегодняшний вечер. Но эти обрывки фраз толком не дошли до моего сознания.
Домашний телефон лежит рядом со мной на кровати, его экран тускл и неактивен. Перед этим, еще в комнате Марни, я вдруг сообразил, что она могла позвонить нам на стационарный, – и ринулся вниз, позволив себе поверить, что от нее пришло голосовое сообщение. Но от нее ничего не было. Только три послания для Лив – друзья и подруги весело распевали, поздравляя ее с днем рождения.
Мобильный загорается у меня в руке, и мой взгляд тут же сам собой устремляется на экран. Нет, это не послание по вотсапу, а извещение о новом письме. С рекламой распродажи деталей для мотоциклов. Тут я понимаю, что по глупости не подумал о том, чтобы проверить почту. Вдруг пришло что-то от Марни?
Открываю «Входящие», быстро вниз, ищу ее адрес, ее имя, хоть где-нибудь. Ничего такого нет. Слышу, как снаружи хлопает дверца машины. Слышу голос Лив. Меня охватывает смутное чувство, будто меня застукали за чем-то нехорошим. Поспешно отбиваю Марни короткое послание – прошу ее отзвониться или прислать письмо. Пишу, что мы ее любим, очень-очень.
– Ма, пока тебе сюда нельзя, шатер еще не готов!
Голос Джоша звучит слишком громко. Видимо, он где-то на террасе. А Лив, наверное, вошла через боковую калитку.
Поднявшись на ноги, я перехожу к окну. Джош скачет туда-сюда, раскинув руки, загораживая ей дорогу.
– Стой здесь, не ходи дальше! – вопит он.
– Пожалуйста-пожалуйста, – отвечает Лив со смехом, подтягивая ремешок сумки, сползший с плеча. – Можно мне хотя бы сесть? Прямо тут?
Она сейчас у того самого стола в саду. У стола, под которым мы с Джошем не далее как этим утром спрятали коробку. В которую, хоть Джош этого и не знает, предстояло спрятаться Марни, когда она приедет. Теперь с этим придется обождать. Меня захлестывает волна гнева. Лив такого не заслуживает, как и Марни. Ну почему сегодняшний день пошел наперекосяк?
Голос Джоша возвращает меня к реальности:
– Ладно, побудь там. Только не ходи дальше. И ни в коем случае не заглядывай в шатер!
– Не буду. Просто Кирин мне подарила вот это. – Она достает из сумки бутылку шампанского. – Говорит, мне надо распить ее с папой, еще до того, как начнется праздник. Очень мило с ее стороны, она держала шампанское в сумке-холодильнике, чтобы мы сразу его выпили.
У меня сжимается сердце. Бокал шампанского сейчас последнее, чего мне хочется.
– Мы с Максом не будем возражать, если оставите нам немного, – замечает Джош.
Она наклоняется погладить Мёрфи, который как-то незаметно возник у ее ног.
– Думаю, это можно устроить, – говорит она непринужденно.
– Как у тебя прошел день, хорошо?
– Да, чудесно! Мне сделали массаж. И лицо обработали. – Она с притворной суровостью глядит на Джоша: – И между прочим, тебе следовало бы заметить разницу.
– Я и правда подумал – что-то ты выглядишь еще… как это сказать… еще лучезарнее, чем обычно.
Ливия смеется и поднимает ладонь, заслоняя глаза от солнца:
– А папа где?
– Наверху. У него мигрень.
– Ну вот! У него давно уже не было. Значит, он не ездил в город?
– Да, но вернулся расстроенный. И, когда я спросил, все ли нормально, пожаловался на мигрень. – Он слегка понижает голос, но я все равно все слышу. – Наверное, не стоило говорить, но, по-моему, это как-то связано с подарком.
– О боже. Не хочу, чтобы он из-за этого переживал. Даже если он не успел мне ничего купить – ерунда, это не важно. Как ты думаешь, что мне ему сказать, чтобы он успокоился?
– Пока не надо, может, все еще образуется. А если нет – я тебя предупредил. Я ведь правильно сделал, что тебе сказал? – добавляет он.
Ливия кивает:
– Ну конечно. – Она покорно вздыхает, глядя на бутылку шампанского: – Вряд ли ему сейчас захочется, раз у него мигрень. – Она сбрасывает с плеча ремешок сумки, кладет ее на стол. – Пойду-ка лучше посмотрю, как он там.
Ее разочарование дает мне толчок, который мне так нужен. Я неохотно иду к двери спальни. Мне надо выйти. Я могу это сделать, я могу сделать это для Ливии – выпить с ней шампанского. Один бокал, всего-навсего.
Жизнь Джека и Грейс Энджел, недавно ставших мужем и женой, представляется идеальной. Джек – увлеченный своей профессией адвокат, не проигравший ни одного дела. Грейс – счастливая домохозяйка и безупречная хранительница домашнего очага, она прекрасно готовит и умело ухаживает за садом. Кажется, в их жизни есть все. Их званые вечера проходят на высшем уровне, их дом поражает уютом и идеальным порядком… Но что происходит в нем, когда входная дверь закрывается за последним гостем?
В налаженной жизни школьной учительницы Кэсс все было хорошо. До тех пор, пока она пошла не той дорожкой. Точнее, поехала. А ведь муж советовал возвращаться в вечеринки по освещенной улице, она же решила срезать через лес. И вот пожалуйста – теперь у нее срыв. Настоящий нервный срыв. Проезжая по той самой глухой дороге, она видела припаркованную у обочины машину. И женщину за рулем видела. А утром в новостях передали, что женщину убили. А ведь она, Кэсс, могла помочь! Кэсс тонет в чувстве вины. Стремительно забывает бытовые мелочи, тыкаясь по жизни как беспомощный слепой крот.
В настоящий сборник вошли восемь разноплановых рассказов, немного вымышленных и почти реальных, предназначенных для приятного времяпрепровождения читателя.
Повесть-сказка, без моральных нравоучений и объяснения смысла жизни для нашей замечательной молодежи. Она и без нас все знает.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.