Мы прощаемся под первые раскаты грома. Расстаемся на летние каникулы. Воздух горячий, липкий. От оглушительного грохота сотрясается земля под ногами, и Конни испуганно вздрагивает. Джон хохочет.
– Поторопись! – кричит он.
Я машу им рукой и бегу по парковке к машине. Когда добираюсь до нее, из сумки доносится приглушенный звук мобильника. По рингтону понимаю, что это Мэттью.
– Выезжаю, – говорю я в трубку, нащупывая в темноте ручку двери. – Как раз в машину сажусь.
– Что, уже? – отвечает он. – Я думал, ты поедешь обратно к Конни.
– Я собиралась, но потом представила, как ты меня ждешь, и захотела поскорее вернуться, – ободряюще шучу я: голос у него какой-то безжизненный. – У тебя все хорошо?
– Нормально, просто мигрень жуткая. Час назад накрыло, и становится только хуже. Я потому и звоню: ничего, если я не буду тебя ждать и пойду в постель?
Тяжесть воздуха ощущается кожей. Надвигается гроза; дождя еще нет, но польет с минуты на минуту.
– Ну конечно, иди! Ты что-нибудь выпил уже?
– Да, но толку, по-моему, никакого. Знаешь, я, пожалуй, лягу в гостевой: если удастся заснуть, то ты не разбудишь меня, когда вернешься.
– Хорошая мысль!
– Правда, не хотелось бы засыпать, пока не узнаю, что ты нормально добралась.
– Ничего со мной не случится, – улыбаюсь я. – Тут ехать всего минут сорок. А если срезать через лес по Блэкуотер-Лейн…
– Даже не думай! – Я почти чувствую, как от этого возгласа его голову простреливает боль. – Ох, черт… – Он понижает голос, чтобы не так больно было говорить: – Кэсс, обещай мне, что не поедешь этой дорогой. Во-первых, я не хочу, чтобы ты ехала ночью через лес одна, а во-вторых – гроза начинается.
– Хорошо-хорошо, не поеду, – поспешно соглашаюсь я, забираясь в машину и бросая сумку на пассажирское сиденье.
– Обещаешь?
– Обещаю. – Я завожу мотор и включаю передачу, плечом прижимая к уху нагревшийся мобильник.
– И осторожней за рулем, – напутствует Мэттью.
– Хорошо. Люблю тебя.
– А я тебя еще больше.
Умиляясь такой настойчивости, я убираю телефон в сумку и трогаюсь. На лобовое стекло шлепаются тяжелые капли. Началось.
Когда я выруливаю на шоссе, дождь уже хлещет вовсю. Впереди едет огромная фура, и мои стеклоочистители не справляются с фонтанами воды из-под ее колес. Смещаюсь вправо для обгона, и в этот момент небо сверху донизу разрезает молния. По детской привычке начинаю считать секунды. Гремит на четвертой. Может, все-таки стоило поехать к Конни вместе со всеми? Переждала бы там грозу под шутки и байки Джона. Чувствую угрызения совести: когда я сказала, что не поеду, его взгляд как-то потускнел… И зачем я не к месту упомянула Мэттью? Надо было просто сказать, что устала, и все. Как Мэри, наша директриса.
Дождь превращается в сплошной водяной поток, и машины на скоростной полосе притормаживают. Нас с моей крошкой «мини» зажимают с двух сторон, и мне приходится вернуться на обычную полосу. Подаюсь вперед и пытаюсь хоть что-нибудь разглядеть сквозь ветровое стекло, мысленно подгоняя неторопливые дворники. Справа с грохотом проносятся фуры. Вдруг одна из них подрезает меня, без предупреждения встраиваясь в мой ряд. Я резко торможу и вдруг понимаю: здесь становится слишком опасно. Небо прорезает очередная молния, и в ее отсветах виден указатель на Нукс-Корнер – мой поселок. Черные буквы на белом фоне возникают в свете фар, словно маяк. Они как будто зовут меня – и я внезапно, в самый последний момент, сворачиваю влево, на ту короткую дорогу через лес, по которой обещала Мэттью не ехать. Сзади возмущенно ревут клаксоны, и под их завывания я углубляюсь в кромешную тьму. Чувствуется во всем этом что-то зловещее.
Даже дальний свет не помогает разглядеть дорогу, и я уже жалею, что уехала с ярко освещенного шоссе. Днем здесь очень красиво: дорога вьется по усеянному колокольчиками лесу, но в такую погоду все ее живописные изгибы и спуски превращаются в опасные препятствия. При мысли об этом в животе все сжимается. Надо сосредоточиться и не спешить, и тогда я скоро буду дома – ехать-то всего пятнадцать минут! И все же я немного подбавляю газу.
Мощный поток ветра, прорываясь сквозь кроны деревьев, врезается в машину, и, пока я пытаюсь выровнять ее, земля неожиданно уходит из-под колес. На несколько жутких секунд мы повисаем в воздухе, и желудок подпрыгивает, как на американских горках. Наконец машина шлепается на дорогу, вздымая стену воды, которая тут же обрушивается на ветровое стекло и полностью закрывает обзор. Мотор, захлебнувшись, начинает глохнуть.
– Нет, нет! – в отчаянии кричу я.
Страх застрять одной в этом лесу гонит адреналин по венам, заставляя меня хоть что-то предпринять. Со скрежетом переключив передачу, я изо всех сил давлю на газ. Мотор жалобно стонет, но машина движется вперед и, рассекая водную гладь, постепенно выезжает из впадины. Щетки мечутся по ветровому стеклу, и сердце подхватывает их бешеный темп – колотится так сильно, что я понимаю: нужно перевести дух. Но так и не решаюсь остановиться, опасаясь, что потом не заведу машину. Продолжаю ехать, но теперь уже аккуратнее.