Дикторат - [56]

Обшивка была горячей от солнца. Я решила, что это хорошо. Просто потому, что мне нужно было хоть одно «хорошо» в этой ситуации. Перехватилась другой рукой и вытянула пальцы по ободу. Ухватилась, сделала шаг, прижалась к стеклу. Так повторялось бесконечность: целые полтора метра. Наверное, я бы добралась до рожка, если бы из разбитого окна мне в спину не рявкнули утробно, распространяя вокруг зловоние.

– Не оборачивайся! – приказала я себе, вися на пальцах и на носках. – Есть только ты и рожок.

Позади раздался тупой шлепок, продолжительный визг и звук упавшего с крыши мешка с песком. Звери завыли.

– Это не важно, – шептала я себе под нос. – Есть только ты и рожок.

Но, видимо, приказала я себе недостаточно хорошо, потому что под следующий рев за спиной я оступилась и как бы ни пыталась удержаться за обод, из-за соскользнувшей ноги потеряла равновесие. Я влипла лицом в обшивку, но медленно сползла ниже, увидев за стеклом рыжую клыкастую громадину. Морда льва ударилась с той стороны стекла, клыки щелкнули перед моим носом. Онемевшие от напряжения и тяжести пальцы разжались сами. Я покатилась по округлому корпусу вниз с нарастающей скоростью, заветный рожок пролетел мимо меня, и листья плюща, какие-то буквы на белом… В считаные секунды перед моими глазами пронеслись черные скалы, слившиеся в зеленое пятно растения. Я напрягла все мышцы за миг до того, как меня обожгло ударом о ледяную воду и затянуло под нее, тотчас накрыв с головой. Вода полилась в глаза, нос, уши, давя и душа холодом. Меня крутило в массе ледяных пузырьков, как щепку. До боли в груди лишенная возможности дышать, ничего не соображая в этом круговороте, я не поняла, как и почему меня вытолкнуло на поверхность. Возможно, потому, что я слишком хотела жить, решив сопротивляться смерти до последнего. Высунув голову из воды, я кашляла, глотала воздух и барахталась. Руками, ногами, всем телом. И поплыла. Точнее поймала короткую толстую корягу, несущуюся рядом, и вцепилась в нее заледеневшими, жесткими, как клешни, пальцами. Меня понесло бешеным потоком, с пеной кружа у камней, вдоль высоких каменных стен, неизвестно куда.

* * *

Эдэр ехал на псидопсе по улицам, знакомым с детства, и не мог отделаться от мысли, что совсем не знает того, что происходит на самом деле. Муторно было видеть людей, понимая, что за ними наблюдают. За каждым: вон за тем длинноухим стариком, что торгует лепешками, за ремесленником, что приколачивает покосившуюся створку окна, за верзилой-кузнецом, который гонится с ремнем за мальчишкой-помощником. Эдэр всматривался в дома, обветшалые, безглазые, обшарпанные, в столбы вдоль улиц, оккупированные птицами и ползучими растениями, в ржавые гробины автобусов, давно используемые как отхожие места, и думал, где еще могут прятаться приборы слежения. Логика подсказывала: если жрецы не поскупились на камеры для всех жителей Диктората, то у них вполне хватило бы технологий и возможностей натыкать по искусственному глазу куда угодно – хоть под хвост каменному коню на площади.

Над головой неторопливо пролетел черный нержавеющий дрон, и глядя ему вслед, сын командо решил, что тот тоже используется для слежки. Надо на досуге сбить одну из этих штуковин и раскурочить вместе с Тимом, подумал Эдэр.

Как он мог верить в сказку, будто эти летательные аппараты – мертвые железки прошлых людей, которым вроде как некому дать приказ, чтобы приземлились, а вечный двигатель позволяет им летать хоть тысячу лет? Духи, какой бред!

И тут его пронзила догадка: жрецы создали закон, запрещающий читать и изучать знания прошлых людей, чтобы всех держать за дураков, пользуясь при этом властью и технологиями. По сути, умение открывать и закрывать шлюзы дало им такую власть. А их дубинки, которые все считали магическими? Да ведь они шарахают электрическим разрядом, как Лисса. Не более того! Тим говорил, что прошлые люди все делали на электричестве… Так что же, выходит, жрецы – это какая-то особая каста, которая живет по своим законам и нагло правит миром? У Эдэра перехватило дух. И ведь об этом никто не догадывается! Следует сообщить отцу. Он – командо и должен знать о том, что творится без его ведома.

Начальник стражи ударил пятками по бокам псидопса, тот понесся быстрее.

* * *

Подъезжая к площади, Эдэр услышал шум. Кучка народа веселилась, гикала и шумела. Что тут? В центре сборища боязливо озирались по сторонам двое загорелых оборванцев с копьями, якобы охраняющие девушку в покрывале, которая сидела на буром псидопсе.

Эдэр усмехнулся: надо же, повторяется картинка! Степняки привезли еще одну наложницу в дань. Конечно, ведь после суда над костями псевдочумашки воду им перекрыли. Эдэр подался вперед, рявкнув «Хэйдо», чтоб расступились.

Тощий степняк, кажется, его звали Саро, увидев начальника стражи, весь скукожился, но сообразил, что надо поклониться. Второй, новенький, так и стоял дурнем.

– Приветствую, вас, господин!

– И тебе привет!

Мужики вокруг продолжали гоготать:

– Степница, покажи грудь, мы тебе бутылку воды нальем.

– Нет, пять. Только юбку подними, – глумился молодчик с короткой косой.