Дикторат - [24]

– Моих родителей пытали. За то, что нарушили закон – сохранили мне жизнь. А потом их убили. Зверски.

– А как же ты?..

– Меня спас Эд. Пять лет назад. Укрыл в своей тайнице. – Тим развел руки, проговорил горько: – И вот я здесь. Не свободный, не заключенный. Идти мне некуда. Любой житель Диктората, добропорядочный ремесленник или пьяный коллектор, сдаст меня страже или убьет сам, посчитав это благим делом. Я же мутант.

– А если в горы? – предложила я, чувствуя, наконец, что могу нормально дышать. Надо было переключиться с нереального на что-то обычное, чтобы не по-двинуться умом.

– Не вариант, – пожал плечами парень. – Мы жили с родителями высоко в горах. Но и туда забредают глосские отряды. Тебе не нужно рассказывать, какое это зверье?

– Не нужно. Сталкивалась. Ну, а за горами? Может, там есть земля? – Вопрос я задала не просто так, а с тайным умыслом, подумав о побеге. Только теперь надо бежать туда, куда глоссам не добраться. Не требовалось семи пядей во лбу, чтобы понять: если меня, как и Тима, спас Эдэр, и для остальных Лиссандры из клана степняков больше не существует, значит, я целиком и полностью во власти этого бешеного верзилы… Та еще радость. Еще не известно, для каких целей он меня оставил.

От этих мыслей мне стало снова нехорошо, и я попыталась сосредоточиться на словах собеседника.

– Что-то, конечно, есть, – поджал губы Тим. – Но папа говорил, что прошел по всему периметру, куда смог. По ту сторону гор тянутся мертвые скалы. Там даже трава не растет. Везде отвесные пропасти, широкие настолько, что не перебраться. Можешь считать, что мы на острове… Жаль, никто не изобрел крыльев.

– Ясно, – потянула я. – Интересный у тебя был папа.

– Да. Мама и папа были замечательными. Святыми людьми! А их убили. Чего они только не делали ради меня… – продолжал Тим. – Тебе и представить трудно! Не имею ничего против твоей семьи, но моя отличалась от всех. Наверняка. Мы сохранили знания прошлых людей. Мы умели думать, анализировать, а не только охотиться…

– Охота, между прочим, прокормит, – заметила я и показала на стеллажи. – А эти штуки – нет. Это их ты называешь знаниями?

– Нет. Это просто вещи. Видишь ли, Лиссандра, человека создают не только еда и питье, они – только топливо, необходимое для поддержания жизни, – возразил Тим, – а чтобы быть человеком, нужна мысль, сознание. Без умения творить человек превращается в животное, хитроумного зверя на двух ногах, убивающего ради выживания или развлечения. Чем меньше мысли, творчества, культуры в человеке, тем больше жестокости. Так говорил мой папа. И был прав. Посмотри хотя бы на глоссов, какие они. А папа не был жестоким, он сражался за меня, но…

Тим замолчал, вспоминая потерянных близких, а я задумалась о его странных умозаключениях и вообще о том, как все несправедливо устроено в этом мире. Одни родители борются за жизнь мутанта, на смерть за него пошли, а другие с легкостью продают дочь, не сказав ни слова против. Отчего так?

Мне стало даже обидно от того, с какой гордостью Тим говорил о семье. О своих я так сказать не смогла бы, но почему-то захотелось. А чего хорошего я могла о них рассказать? Я точно знала, что мама меня любит, а отец, ему некогда, он заботится о пропитании. В наших голодных краях не до «культура». И потом, что это такое этот «культура»? Непонятное слово. Но я не стала у Тима спрашивать, что это. Шеска говорила: не показывай парню, что он умнее тебя, точно загордится и помыкать будет. Если мне с мутантом тут жить, пусть не думает, что самый умный.

Я обвела глазами комнату, и тут меня, как молнией, поразила мысль: а если я теперь как бы мертва, значит, мне не дано стать матерью? Меня не ждет ничего, кроме этой комнаты и двух людей рядом: мутанта и начальника стражи с дурным характером? Стало не по себе. Я скосила глаза на Тима. Надеюсь, он не изведет меня экспериментами. А он, интересно, когда-нибудь думал о том, что мог бы стать родителем? Вряд ли… Он же мутант. А каково это жить вот так, как он? И вообще, как это – жить в полной зависимости у Эдэра?

Словно уловив мои мысли, Тим вздохнул:

– Я теперь каждый день ценю. Перед тем, как заснуть, благодарю Бога за то, что прожил еще день, за то, что узнал что-то; что просто дышал и мне было что есть. За друга… Ведь Эд – мой единственный друг.

– Бога? – удивилась я. – Ты хотел сказать духов?

Тим покачал головой.

– Мои родители научили меня, что всем управляет Бог или, если хочешь, Высшая сила.

– Я думала, духи.

– Называй, как хочешь, – улыбнулся Тим и указал мне на стол. – Ну, раз все так сложилось, надо налаживать быт. Завтракать хочешь?

– Хочу, – с готовностью кивнула я, ведь одной ягодой, даже если она размером с кулак, не насытишься. – А есть чем подкормиться?

– Разумеется. Может, пока я сварганю кашу, ты со стола приберешь?

– Хорошо. – Я спрыгнула с топчана на бетонный пол и огляделась.

Все же как хитро́ распоряжаются моей судьбой духи: не вышло из меня ни наложницы, ни заключенной. Хотя с другой стороны, нельзя исключать вероятность, что эти парни… Нет, не стану думать о плохом. Пока все так, значит так. Проблемы буду решать, когда появятся. И прав Тим, надо обживаться.