Диктатура пролетариата: термин, понятие, идея, проблема - [2]

В Предисловии к нему 1872 года они пишут, что программа «Манифеста» «теперь местами устарела». И продолжают: «В особенности Коммуна доказала, что ―рабочий класс не может просто овладеть готовой государственной машиной и пустить еѐ в ход для своих собственных целей‖». В.И.Ленин, обращая внимание на это место из Предисловия, в своей работе «Государство и революция» продолжает: «Мысль Маркса состоит в том,

что рабочий класс должен разбить, сломать ―готовую государственную машину‖, а не ограничиваться простым захватом еѐ» (Ленин В.И. Полн. cобр. cоч., т.33, с.37).

К середине 1870-х годов основные моменты теории были скорректированы практикой. В работе «Критика Готской программы» 1875 года К.Маркс пишет: «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата». (Маркс К. и Энгельс Ф. Собр. соч., т.19, с. 27). Поскольку, продолжает Маркс, в Готской программе партии этого нет, она не является коммунистической программой. Вот и все. Идея в самой себе несет свой критерий. Здесь, в отличие от понятий и категорий, или-или.

Но это и проблематизирует идею диктатуры пролетариата, поскольку помимо практической борьбы с буржуазией, приходилось вести острую теоретическую борьбу с желающими или прошмыгнуть между сторонами выбора, или затушевать, или «смягчить», или обойти, а враги — уничтожить и понятие диктатуры пролетариата, и саму диктатуру пролетариата как бытие.

2. Этапы обострений проблемы.

Идея диктатуры пролетариата с самого начала рождалась в борьбе с анархизмом Прудона и Бакунина в революционном движении Европы, отрицавших не только буржуазное государство, но и государство вообще, в принципе. Видимо, не в последнюю очередь потому, что им не нравилась мысль о господстве рабочего класса. Им были ближе малые крестьянские общины, уже сошедшие в Европе в небытие. Безгосударственная организация общин снизу доверху представлялась им неким общественным идеалом. Они лишь забыли, что против этой идиллии выступит вся буржуазия, поддержанная всеми реакционерами феодализма, и сомнет еѐ, беззащитную.

Маркс и Энгельс видели реальное будущее и создающее его настоящее иначе: «Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние» (Маркс К. и Энгельс Ф. Немецкая идеология// Собр. соч., т.3, с.34).

И острая идейная борьба, которую развернули бакунисты против Первого

Интернационала, была первым натиском буржуазии внутри революционного движения против теории и политики господства (диктатуры) пролетариата. А когда эта борьба развернулась вокруг Парижской Коммуны, она стала практической и потому прозрачной.

Собственно, пока диктатура пролетариата не стала общественным бытием, практикой, все было относительно спокойно. Но когда диктатура пролетариата стала бытием, проблема сразу обострилась.

И выступили против диктатуры и революционной борьбы не какие-то неграмотные буржуа, а видные теоретики социал-демократического движения — Каутский, Бернштейн, а у нас после аналогичной ситуации декабря 1905 года — Г.В.Плеханов. Проблема приняла форму резкого противостояния: демократия или диктатура. Как показала практика, «демократы» II Интернационала предали рабочих своих стран и международное рабочее движение вместе с идеей «диктатуры пролетариата». Поэтому, обобщая этот опыт, В.И.Ленин писал в 1917 году: «Марксист лишь тот, кто распространяет признание борьбы классов до признания диктатуры пролетариата. В этом самое глубокое отличие марксиста от дюжего мелкого (да и крупного) буржуа. На этом оселке надо испытывать действительное понимание и признание марксизма» (Ленин В.И. Полн. cобр. cоч., т.33, с. 34).

И не случайно критики Парижской Коммуны и Первой русской революции сразу обрушились на Великую Октябрьскую Социалистическую Революцию и диктатуру пролетариата в России с критикой: они видели в новом государстве не сущую коммунистическую идею, а разоренное мировой войной и уставшее от буржуазной чехарды общество. Поэтому Плеханов и сказал: «меня эти события огорчают».

Думается, что Ленин, как раз, видел эту сущую коммунистическую идею, поскольку был подготовлен к пониманию хода осуществления всемирных идей изучением «Науки логики» Гегеля в 1915–1916 годах. Идея диктатуры пролетариата выполняла в теории марксизма ту же роль, что практическая идея в учении об идеях Г.Гегеля. Как практическая идея соотносится с абсолютной идеей у Гегеля, так идея диктатуры пролетариата относится к идее коммунизма. (Тут надо помнить, правда, что и вообще понятие идеи является более сложным, чем обычно понимают). У Гегеля абсолютная идея (и практическая идея, как еѐ момент) выполняет задачу всеобщего источника и движителя гигантского опосредствования процесса познания во всемирной истории. Это подметил В.И.Ленин, когда подробно изучал Логику Гегеля. В конспекте «Наука логики. Учение о понятии» он пишет: «Эта фраза на последней странице Логики архизамечательна (Речь идет о фразе Гегеля: «Идея, сущая для себя, рассматриваемая со стороны этого своего единства с собой, есть созерцание, и созерцающая идея есть природа»). Переход логической идеи к природе. Рукой подать к материализму» (Ленин В.И. Полн. cобр. cоч., т.29, с.215). Сравнивая это место Логики с подобным местом в малой логике (в Энциклопедии философских наук), он пишет здесь же: «NB: В малой логике (Энциклопедия №244, Zusatz [добавление – А.К.] стр.414) последняя фраза книги такова «diese seiende Idee aber ist die Natur» (Ленин В.И. Там же).