Дикий наездник - [63]

Едва «Гадюка» затряслась в уплотняющейся атмосфере, как с заостренных стабилизаторов и наконечника Клыка Ящера в ножнах стали подниматься струйки пара. С некоторым усилием Нуаду повернул голову вправо и увидел чуть ниже «Гадюку» Керидан. Выше и правее летел скиммер Нуаррат.

Вдруг мимо носа падающей «Гадюки» промелькнул изумрудный луч. Яркая зеленая полоса зацепила хвост машины Нуаррат, и даже этого хватило, чтобы сорвать половину фюзеляжа. Орудийная люлька с ясным копьем Лиаски почти отпала, болтаясь на ветру. С паническим видом та принялась выбираться, мечась взглядом между боевой установкой и остальной частью корпуса «Гадюки».

Нуаррат продолжала бороться с рулем, не позволяя реациклу сорваться в плоский штопор.

— Подведи нас ближе! — закричал сквозь ветер Нуаду, ткнув пальцем на другую «Гадюку».

— Нам пока что не хватает гравитационной энергии, — поморщившись, ответил пилот. — Мы не можем подняться.

Крик заставил Нуаду вновь перевести взгляд на попавшую в неприятности пару. Лиаска едва успела выбраться из подвески, когда кусок фюзеляжа отвалился окончательно. Пару ударов сердца она скребла руками по разодранному краю «Гадюки», пока Нуаррат подавалась назад с протянутой к ней рукой. Наследник клана заорал от отчаяния, когда, почти добравшись до них, увидел, как Лиаска соскользнула и полетела вниз. Ее вопль отчетливо слышался в бусине в ухе Нуаду.

— У меня оторвало часть гравитационного импеллера, — сказала по каналу связи Нуаррат. — Я не смогу лететь, и у меня не осталось стрелка. Выиграй бой, дикий лорд.

Вторая «Гадюка» накренилась, устремив нос почти вертикально вниз. Нуаду отступил к краю боевой платформы и наблюдал за машиной до тех пор, пока та не стала алым пятном, падающим к одному из оборонительных пилонов. Он почти потерял «Гадюку» из виду, но внезапная вспышка взрыва отметила место, где та врезалась в цель.

Нуаду переборол слезы и огляделся. Со всего периметра гробницы взлетали смертоносные зеленые и белые лучи, прошивая флотилию «Копий- призраков» и более крупных судов. Истребители альдари пикировали и кружили вокруг летательных аппаратов некронтир, озаряя небеса лучами ослепительной энергии.

— Есть гравитационное напряжение, — отозвался Б’сайннад.

Мгновением позже пилот резко потянул руль на себя, выведя «Алеан» из головокружительного падения. От силы притяжения у Нуаду подкосились ноги, а перед глазами заплясали пятна света, искажая зрелище воздушного сражения. Когда к нему снова вернулось зрение, он зажмурился, увидев на фоне бледных облаков темные пятна, очертаниями напоминающие летучих мышей.

В вещательной бусине зажужжал дальний сигнал.

— Оставайся на текущем курсе, лорд диких наездников, — произнес незнакомый ему голос. — Мы расчистим для тебя путь.

Тени быстро переросли в дюжину пикирующих бомбардировщиков «Вампир» и «Феникс» в цветах иннари.

Дрожь неистовых плазменных взрывов пульсацией отдалась по каноптековой системе, что служила Смотрительнице Тьмы тронной залой. Стоя внутри паутины интерфейсов, расчерченной энергетическими линиями, она отслеживала все, что происходило на поверхности.

Тяжелые воздушные корабли вызвали значительную задержку в цикле воскрешения. Своими зажигательными снарядами и сейсмическими бомбами они не только вывели из строя десятки пробуждавшихся воинов, но и нарушили работу всей сети воскрешения Панталикоа. Маневренные гравитационные машины воспользовались ослаблением фаланги и устремились к городу-гробнице.

Альдари нельзя было позволить проникнуть в Панатейтиковое хранилище во что бы то ни стало. Смотрительница Тьмы постепенно восстанавливала свои способности, включая доступ к более старым банкам памяти в сердце катакомб. Она пока не добралась до основополагающих данных, однако сталкивалась со все большим количеством предупреждений относительно внутреннего пространственного барьера и о том, как важно сохранить его целостность. Прежняя она так сильно подчеркивала этот факт, что внедрила в себя несколько программ, чтобы не допустить подобного вторжения с собственной стороны. Смотрительница Тьмы не имела непосредственного контроля над вратами в хранилище и не могла проникнуть за временное поле, которое включилось после первого вторжения альдари.

— Явитесь ко мне, призраки несферы.

Впервые заговорив со времени погребения, она испытала удовольствие от взаимодействия на сугубо физическом уровне. Следование строгим принципам звукопроизношения помогло ей отделить собственное сознание от остального города, и тогда она вспомнила свое имя.

Хазепхут. Фаэрах Септаплюрахии.

Она возрадовалась возвращению идентичности и потоку информации, что хлынул следом за позитивной ассоциацией. Перед ней пронеслись союзники и противники, любовники и недруги, череда переживаний и встреч, которые завершились бы после того, как ее разрушенное тело наконец сдалось бы генетическому недугу.

А затем Хазепхут вспомнила тот благословенный и проклятый день, когда иллюминор Серас явился на Панталикоа. Чудеса биопереноса сулили все, чего она так хотела, — вечную власть над подданными и бесконечность потакания своим желаниям.