Дикий голод - [60]

— Верно, — сказала она, выгнув бровь.

Я еще не попробовала еду, поэтому взяла полоску картошки-фри с тарелки Коннора и откусила кусочек.

Он перестал жевать.

— Какого черта, Салливан?

Лулу улыбнулась и покачала головой.

— Думаешь, я странно ем? Она предпочитает есть чужую еду. Чертова воровка картошки.

— Картошка из чужой тарелки всегда вкуснее, — сказала я, дожевав ту, что стащила. — Можешь взять у меня.

— Это эмпирически неверно, — произнес Коннор. — И я не хочу твою картошку. Я хочу свою картошку.

Я пожала плечами, беззастенчиво потянувшись к картошке в тарелке Лулу. Она шлепнула меня по руке.

— Плохая вампирша. Ешь свою еду.

— Ну и ладно. — Я взяла свой бургер и откусила. — Неплохо, — сказала я и откусила еще кусок. — Я удивлена, что это место не входит в первую десятку Чикаго.

— Входит, — ответил Коннор. — Только не в человеческую десятку. Райли съедает по четыре таких за раз. — Его улыбка исчезла при воспоминании о Райли.

— Может, Омбудсмен разрешит тебе принести ему бургер?

— Сомневаюсь, — кисло ответил он. — Дирборн придурок. Если бы он им не был, Райли бы сейчас не сидел в тюрьме.

— Это потому, что он выглядит большим и опасным, — сказала Лулу. — В подтверждение этому у него много мышц и силы. Но у него огромное сердце.

— Тогда почему ты с ним рассталась? — спросил Коннор.

Она подняла взгляд.

— Он тебе не сказал?

Коннор покачал головой.

— Я знаю, что он этого не хотел, но он не говорил на эту тему. Райли беззаботный, но не из тех, кто говорит о своих эмоциях.

Она возвела глаза к потолку, словно желая, чтобы на нее снизошли силы.

— У нас все становилось серьезно. И, думаю, мне становилось сложнее избегать его магии.

— Избегать ее? — спросил Коннор.

— Я приняла сознательное решение не пользоваться магией. Встречаться с оборотнем — это… словно быть к ней прикованной. В значительной степени. — Она посмотрела на меня. — Больше, чем к просто вампирской магии, потому что ваша магия в основном зависит от эмоций. Вы нервничаете, взволнованы или очень голодны, и тогда отбрасываете небольшое количество магии. Но с оборотнями она постоянно присутствует. Она в воздухе.

— И в земле, — произнес Коннор. — Она — часть нашей связи с миром природы — или ее результат.

Лулу взболтала пиво в бокале, наблюдая за водоворотом жидкости.

— Мне становилось все труднее находиться рядом с ним и по-прежнему отказываться от использования магии. Я любила его, — сказала она. — Просто мне это не подходило.

— Мне жаль, Лулу, — произнес Коннор, и в его глазах я увидела только сочувствие. Может быть, к Лулу, может, к его другу, может к разорванным отношениям, потому что любви было недостаточно.

— Все нормально, — ответила она с улыбкой, которую явно пыталась сохранить. — Это было тяжело. Это отстойно. И мы оба это пережили.

Она посмотрела на Коннора, на меня.

— Вызволите его. Будем мы работать вместе или нет, его использовали, и это несправедливо.

— Работаю над этим, — ответила я и, положив свою руку на ее, сжала. Но когда я хотела ее убрать, она не позволила.

— Я люблю тебя, — сказала она мне. — И терплю тебя, — сказала она Коннору. — Но я отказываюсь от любых дальнейших авантюр, связанных с фейри.

— Ты держалась молодцом, — произнес Коннор, что было высокой похвалой от оборотня, но Лулу это не тронуло.

— О, я знаю. Я же Белл, и умею обращаться с клинками. И сегодня я сделала то, что нужно было сделать. Надеюсь, это к чему-нибудь нас приведет. — Она поглядела на меня. — Но, думаю, я вышла за рамки. Я просто хочу заниматься искусством, пить хорошее вино и без перерыва смотреть сериалы. Неужели это так плохо?

Я улыбнулась ей.

— Вот почему классно быть взрослой. Ты сама устанавливаешь свои границы.

— Свежая мысль, — пробормотала она, и я догадалась, что она думает о наших родителях. Потом она отодвинула тарелку и взглянула на меня. — Думаю, нам еще нужно обсудить деликатный вопрос.

— Какой еще деликатный вопрос? — спросила я. Но я видела это в ее глазах, беспокойство и тревогу… а за ними ниточку страха. Из-за них у меня в животе смешались стыд и вина.

Ее пальцы сжались вокруг моих.

— Ту берсеркскую[58] штуку. — Она понизила голос до шепота. — Твои глаза покраснели. Реально покраснели.

На мгновение меня захлестнула паника. «Она только что сказала нам, что не хочет принимать участия ни в какой магической драме. Я не могу сказать ей сейчас, не могу признаться, что я до краев наполнена магической драмой. Не оттолкнет ли это ее еще дальше?»

— Магия фейри, — сказал Коннор, совершенно невозмутимый ложью. Он всегда был очень хорош в лукавстве. Он вытянул ноги под столом и слегка толкнул мою ногу, чтобы не дать мне сказать — и поддержать.

Она наклонила голову.

— Что?

Он пожал плечом, движение было совершенно небрежным и самоуверенным.

— Она творит с вампирами странные вещи.

Коннор Киин, бывший подросток-хулиган, солгал, чтобы защитить меня. Я уставилась на него — одновременно потрясенная его поведением и настороженная тем, что это может быть частью какой-то уловки.

Но опять же, он и в первый раз меня защитил.

Мы учились в старших классах — по крайней мере, Коннор и Лулу. Я все еще обучалась на дому по вечерам. В Кадогане была вечеринка, на которой присутствовали наши родители, поэтому мы пошли есть пиццу в одно из любимых мест моей мамы под названием «У Сола».