Дикий голод - [5]

Он сделал выпад колом в мою сторону, как фехтовальщик рапирой.

Из-за этого движения на его правой руке от чего-то золотого отразился свет. От перстня, увенчанного звездчатым рубином — и символом Дома Сен-Жермен.

Сомневаюсь, будто это просто совпадение, что вампиры Сен-Жермена напали на главный символ Парижа всего через пару ночей после того, как подверглись нападению со стороны парижского Дома. Хоть я и понимаю, почему они хотят отомстить, держа в страхе и убивая людей, но это неправильно. Несправедливо делать из наших проблем их проблемы.

Я рванула назад, чтобы увернуться от кола, а потом нанесла удар катаной, когда он снова начал наступать.

— Тебе следовало оставаться в Кале, — сказала я по-французски и не получила никакого ответа, но в его глазах появился блеск. Он крутанулся, чтобы уклониться от этого удара, но мне удалось порезать ему руку. Воздух наполнил запах крови, и мой желудок сжался от внезапного голода и потребности. Но игнорирование этого голода было одним из первых уроков, которые мне преподали родители. Для питья есть свое время и место, и сейчас не оно.

Я замахнулась ногой, отчего он отскочил назад, а потом нанесла удар ногой с разворота, который отправил его на колени. Он схватил меня за ноги, перенеся свой вес так, чтобы мы оба упали на траву. Катана выкатилась из моей хватки.

Я ударилась головой о землю, и потребовалось мгновение, чтобы понять, что он перелез через меня и схватил кол. Он поднял его, его глаза заблестели в свете ярких цветных огней, которые отражались на траве от сверкающего памятника позади нас.

Я посмотрела на этот кол — подумав о том, что он может сделать и что почти наверняка со мной сделает — и мой разум стал абсолютно чистым. Я видела его, слышала кровь, стучащую в моих ушах, и не имела ни малейшего представления о том, что мне нужно делать, словно адреналин закоротил мне мозг.

К счастью, по ту сторону страха, и под ним, был инстинкт. И мне не нужно было думать о том, что может подкосить мужчину. Он может быть бессмертным, он может быть вампиром. Неважно. Этот прием подходит для всех.

Я ударила его коленом в пах.

Он застонал, наклонился вперед и упал на траву, свернувшись и закрывая свое мужское достоинство.

— Мудак, — пробормотала я, моя грудь вздымалась, когда я поднялась на ноги и пнула его, а потом добавила сзади по ребрам, чтобы заставить его по-хорошему остаться там.

Прибежали двое охранников, посмотрели на меня, потом на него.

— Элиза Салливан, — представилась я. — Дом Дюма. — Большинство вампиров, которые не являются Мастерами, используют только свое имя. Я — исключение, поскольку для ребенка нецелесообразно иметь только одно имя.

Они кивнули, изъяли кол и отправились надевать на вампира наручники. Я подняла катану, вытерла лезвие о штанину и отважилась осмотреть поле вокруг себя.

Двое других вампиров Сен-Жермена были живы, оба стояли на коленях, заведя руки за головы. Я не видела других, и если они не сбежали, что казалось маловероятным, их, вероятно, уничтожила Полиция Парижа или охрана Эйфелевой Башни. Превратились в кучки пепла из-за смертельной встречи с осиной.

Люди толпились на периферии парка, где Полиция Парижа устанавливала ограждение.

Некоторые люди, которые пережили нападение, помогали другим. Остальные же стояли с широко раскрытыми глазами, дрожа от шока и страха. А многие вытащили свои экраны, чтобы заснять видео побоища. Вероятно, наблюдал весь мир, хотели они это видеть или же нет.

Я увидела Сери, стоящую на краю парка, ее глаза были серебристыми, лицо свирепое и злое. Она не боец, но может отличить несправедливость, когда ее видит.

Я подошла к ней, мое правое бедро немного побаливало от удара о землю, и подумала, что я прошла свое первое полевое испытание.

Мне вдруг стало не так уж и грустно покидать Париж.

Глава 2

Двадцать четыре часа спустя я проснулась на расстоянии несколько тысяч метров над землей из-за того, что услышала, как гремят автоматические жалюзи. Окна самолета были закрыты, пока мы спали, чтобы мы не поджарились до хрустящей корочки на солнце.

Сквозь окно было видно, как, подобно электрическим схемам, сияют оранжевые и белые огни вдоль длинной, темной протяженности озера Мичиган. И я почувствовала, как внутри меня потянулся монстр, словно мог коснуться знакомой энергии.

У монстра есть связь с Чикаго — с городом и мечом, который ждет в оружейной Дома Кадогана — и от этого тут его сложнее контролировать. Это одна из причин, почему я улетела в Париж, и одна из вещей, которые я не смогла объяснить моему отцу на взлетной полосе перед тем, как улетела.

Мое сердце забилось быстрее, когда усилилась магия монстра, и мне пришлось потрудиться, чтобы его замедлить, удержать себя в руках. Я выдохнула сквозь сжатые губы, концентрируясь, чтобы отослать его обратно в темноту.

«Я могу это сделать», — сказала я себе.

«Я уже не та девушка, какой была четыре года назад. Я возвращаюсь с большей силой и опытом, и с четырехлетней практикой в его сдерживании, сохранении его погребенным. И именно там и планирую его оставить. Я пробуду здесь всего несколько дней, а потом вернусь в Париж, подальше от области его активности. До тех пор я буду его усмирять, потому что другого выбора нет».