Дикий голод - [37]

— Тщеславная или неуверенная в себе? — спросил Коннор.

— Ни то, ни другое, — ответила я с улыбкой. — Ей просто очень нравится это платье. — По причинам, которые мне все еще не ясны.

— Может, тебе стоит подтолкнуть Дэйна в ее сторону, — предложила Петра.

— Нет, спасибо. Я не сводница, — ответила я. Да мне и не нужно было, поскольку Дэйн подошел к ней и галантно поклонился, после чего прижался губами к ее руке, отчего на ее лице появилась сияющая улыбка.

— Проблема решена, — пробормотал Коннор и сделал глоток пива.

— Прошло четыре года, а твои шутки не стали лучше. Тебе нужно было практиковаться.

— У меня с шутками все нормально. Но мне приходится работать с тем, что дают.

Я закатила глаза, а Петра с Тео переглянулись.

— Что? — спросил Коннор, прищурившись.

— Ничего, — ответила Петра, а потом чокнулась со мной своим бокалом. — За сверхъестественных и друзей.

Разбилось стекло. На секунду я испугалась, что приложила слишком много силы и разбила наши бокалы с шампанским. Но звук донесся откуда-то извне.

— Убери от меня свои лапы. — По всему двору разнесся высокий и злой голос вампира.

Я оглянулась. Томас, вампир, который согласился с фейри во время открытия мирных переговоров, столкнулся с Райли в нескольких метрах от нас. И в глазах Томаса была ненависть.

— Тебе лучше отойти, вамп, — сказал Райли. Его лицо было спокойным, но в глазах был тот же жар, что и у Томаса, магия золотом вихрилась в его радужках.

Мы добрались до потасовки одновременно с моим отцом.

— Проблемы? — спросил он так, что это прозвучало скорее не как вопрос, а как приказ, требование немедленно решить любую проблему.

— Это животное пыталось применить ко мне силу.

Лицо Райли выражало смесь озадаченности и чистой ярости.

— Я даже пальцем к тебе не притронулся. Ты, мудак, чуть не врезался в меня, а я выставил руки, чтобы этого не произошло.

— Вы все одинаковые, — пробормотал Томас. — Животные.

— Томас, — произнес мой папа, и слово прозвучало предупреждением. — Ты гость в этом городе и, в данный момент, гость этого Дома. Но если ты не можешь следить за манерами, то перестанешь быть гостем и того, и другого.

— Я не воспринимаю «животное» как оскорбление, — сказал Райли, бросив непоколебимый взгляд на Томаса. — Но мне не нравится, что мои цели ставят под сомнение.

— Я удивлен, — произнес мой папа, глядя на Томаса, — что, будучи вампиром, ты считаешь оборотня пугающим. У тебя есть собственная сила, и тебя определенно не впечатлила Стая.

Глаза Томаса загорелись.

— Я прекрасно могу справиться сам, Салливан. Тот факт, что ты на их стороне, а не на моей, подтверждает то, что сказали фейри. Ты утратил свою преданность.

— Преданность? — спросил папа, выгнув бровь. Это одно из его любимых выражений, и на этот раз ему удалось передать как удивление, так и гнев. — Дом Кадогана является союзником Северо-Американской Центральной Стаи. Дом Кодогана не является союзником Дома Кардона, поскольку ты отказался от нашего предложения. Более того, несмотря на наши усилия, приложенные к организации этих мирных переговоров — в интересах твоих же вампиров — ты не сделал ничего, кроме как попытался сорвать процесс. Я прекрасно знаю, кому принадлежит моя преданность, Томас. И тебе не стоит об этом забывать.

Из Томаса волнами исходила гневная магия. Но каким бы раздражительным ни было его поведение, он, по крайней мере, достаточно умен, чтобы знать, когда сбросить карты. Противостояние моему отцу и его союзникам в его же собственном Доме, очевидно, как раз такое время.

— Мы не испытываем оптимизма по поводу этого процесса или целей, стоящих за ним, — сказал он, задрав подбородок. — Но вампиры Каталонии не трусы. Мы не отречемся от этого процесса в пользу тех, кто стремиться нам навредить.

Он развернулся, его короткий черный плащ закрутился от этого движения, и ушел прочь.

Все сборище, казалось, выдохнуло. Когда магия и угроза насилия рассеялись, другие вампиры разошлись.

Папа посмотрел на Райли.

— Прошу прощения за его поведение. Надеюсь, ты понимаешь, что оно не отражает отношение этого Дома.

Райли улыбнулся и протянул ему руку.

— Он просто чванливый засранец. Я знаю, что вы хорошие ребята. — Он посмотрел на меня и подмигнул, отчего Коннор рядом со мной напрягся, и от этого ухмылка Райли еще больше расширилась.

И на этом кризис был предотвращен, и на земле снова воцарился мир.

Голод, который я игнорировала часами, внезапно пробудился; я не смогла вспомнить, когда ела в последний раз.

— Я иду туда, — сказала я, указав на шведский стол. — И я настоятельно рекомендую никому не вставать у меня на пути.

* * *

Они не стали вставать у меня на пути. Вместо этого они встали за мной в очередь, а потом подошли к столу, где мы могли присесть и поесть — и я могла следить за Сери и Марион.

Не было никаких других выпадов, никаких других намеков на насилие. Я заметила несколько фейри — помимо других сверхъестественных, приглашенных моим отцом — но они главным образом слонялись туда-сюда, как и все остальные. Только вот они не ели и не пили, но это касается их культуры. Фейри употребляют пищу, только приготовленную ими самими, потому что они недостаточно доверяют тем, кого зовут «Иными», чтобы разделять их пищу. Это иронично, учитывая что фейри издавна славятся своими хитростью и похищениями. Возможно, они проецируют это на себя. Убедив себя в том, что Иные попытаются навредить им, учитывая склонность фейри это делать.