Дикие цветы - [163]
— А вот наш дом, — сказала она, ткнув пальцем в направлении Боски. — И мой папа. Он тоже спит. — Она посмотрела на девочку. — Сколько тебе лет? Мне шесть.
— А мне вообще-то семь, — сказала девочка. — Семь, — подчеркнула она, взмахнув волосами.
— Твои волосы серебристые, — удивленно сказала Корд. — А совсем не седые.
— Что это значит?
— Ничего, — сказала она. — Это смешно, но я не могу объяснить.
Женщина стояла над ними, а потом присела. Корд заметила, что ее колени при этом щелкнули и хрустнули. Она была старой, но не такой, как старушка Бетан из деревни — та не двигалась и даже не говорила, а лицо ее было похоже на яблоко, которое забыли в тарелке с фруктами, желтое и морщинистое. В этой же женщине, в ее загорелом, обветренном лице ощущалось что-то тревожное и настороженное. Длинными коричневыми пальцами она сжала плечо Корд и встала на колени, испачкав песком свои довольно вульгарные брюки с цветочным узором. Лицо ее было вытянутым, а волосы короткими. Ее зеленые глаза постоянно двигались. В целом, она походила на ведьму, но довольно милую, и Корд невольно улыбнулась ей.
— Как вас зовут? — спросила она.
— О, я уже слишком стара для имен, — ответила та. — Ты Корделия, правильно?
— Да.
— Присмотри за Мадлен, пожалуйста, — сказала женщина. — Будь ей другом, раз уж я вас представила. У нее не очень-то много друзей, и она не такая, как ты. Я уже вижу, что вы хорошо поладите.
— Ну ладно, — сказала Корд, не особо понимая, о чем речь.
— Было приятно повидаться, Корделия. Тебе нужно побольше петь. Пой, пока не заболит горло, а потом продолжай петь. Это единственный верный способ. Ты запомнишь?
— Да. — Корд на мгновение задумалась. — Откуда вы меня знаете?
— Я всегда о тебе знала, — женщина поправила сумку на плече. — Вы — Дикие Цветы, это ваш дом, и в нем все должны быть счастливы и добры. Не забывай об этом.
— Мы — Дикие Цветы, — повторила Корд, кивая. — Это наш дом.
Они смотрели друг на друга некоторое время — смотрели так, будто знали друг друга всю жизнь, хотя одна из них умирала — к концу года ее уже не будет в живых, — а другая забудет об этой встрече спустя несколько коротких часов.
— Послушай, Корд, дорогая, — сказала женщина. Она снова положила свою руку девочке на плечо. — Можешь сделать кое-что для меня?
— Конечно, — пожала плечами Корд.
— Можешь отдать этот сверток папе? Это для него.
— Он вон там… — Корд показала пальцем. — Спит.
— Я знаю, я видела. Я… я не хотела его будить. Передай ему это, пожалуйста. Это очень важно.
— Что это?
— Это для дома. Скажи ему, я забрала эту вещь там, где ей не место, так что я возвращаю ее. Он присмотрит за ним, я всегда про это говорила. Не забудь.
Она отдала ей посылку, завязанную веревкой, к которой была прикреплена записка.
— Да, конечно, — вежливо сказала Корд, которой стало уже немного скучно. — Спасибо, — машинально добавила она, потому что это, похоже, заставляло взрослых замолкать и уходить. — Спасибо большое за вкуснейший… спасибо.
Женщина усмехнулась, поднялась на ноги и стряхнула песок с широких брюк.
— Спасибо и тебе, Корд, дорогая. А теперь мне пора идти.
— Куда вы пойдете?
— Назад домой. Я хотела посмотреть на это место в последний раз. Спасибо еще раз, милая. Не забудь то, о чем я попросила.
Она медленно пошла в сторону пляжного домика, а Корд повернулась к девочке-бунтарке, внезапно, не понимая почему, ощутив себя беззаботной и абсолютно счастливой.
— Давай придумаем новую игру, — сказала она голосом, в котором журчало удовольствие.
На грязном лице девочки отразилось подозрение.
— Новую игру?
— Да, — ответила Корд, решительно похлопывая по колену тяжелой посылкой. — Давай назовем ее… хм-м-м… Давай назовем ее «цветы и камни». Да, за разные цветы и камни будут даваться очки. Ты умеешь писать? Прости, можешь напомнить, как тебя зовут?
— Мадлен, — девочка пожала ей руку. — Я знаю, как писать слова, но ненавижу писать их. И ненавижу учиться чистописанию.
— Тогда ты займешься грамматикой. — Корд подскочила, и посылка упала с ее колена на землю, а шпагат соскользнул вместе с запиской. Женщина уже была забыта. — О да, мне же нужно отдать это… Ладно, идем в пляжный домик. Пойдем со мной. Я запишу правила. Я хорошо делаю три вещи: кручу обруч, пишу и надуваю пузыри из жвачки. И еще пою. Та женщина права, я очень хорошо пою!
Они не видели, как женщина взобралась по склону, ведущему с пляжа, и как с артритичным усилием помахала старому дому, проходя мимо него. Не видели, как она осторожно поднялась по ступенькам крыльца, чтобы последний раз посмотреть на мужчину, спящего там, и очень нежно прикоснулась к его лбу, отчего тот немного подвинулся, пытаясь отогнать руку, словно это была муха. Они не видели, как она склонила голову, поджав губы, и как исчезла в зарослях диких цветов рядом с домом, не видели ее рук, сорвавших крестовник, васильки, высушенную траву и лаванду. Она села в ожидавшее ее такси, завернув цветы в платок. Машина уехала по неровной дороге и увезла ее.
Она уехала уже далеко к тому времени, как правила игры «цветы и камни» были закончены и записаны на листе бумаги, который Корд прицепила на ржавый гвоздь, торчавший из стены пляжного домика.
День, когда Марта Винтер решила разрушить свою семью, начался обыкновенно, как всякий другой день… Марта, жена и мать троих детей, садится одним летним утром, чтобы написать приглашения для гостей на свое восьмидесятилетие. Она знает, что в этот день все изменится. Марта расскажет правду, потому что больше не может молчать. Все то, что они создавали и строили вместе с мужем больше пятидесяти лет, разлетится на мелкие щепки. Приглашения отправляются в разные уголки мира, и вот уже на празднество спешит доктор Билл, интеллектуалка Флоренс и добропорядочная Дейзи.
Давно забытый король даровал своей возлюбленной огромный замок, Кипсейк, и уехал, чтобы никогда не вернуться. Несмотря на чудесных бабочек, обитающих в саду, Кипсейк стал ее проклятием. Ведь королева умирала от тоски и одиночества внутри огромного каменного монстра. Она замуровала себя в старой часовне, не сумев вынести разлуки с любимым. Такую сказку Нина Парр читала в детстве. Из-за бабочек погиб ее собственный отец, знаменитый энтомолог. Она никогда не видела его до того, как он воскрес, оказавшись на пороге ее дома.
Соловьиный Дом – место, где всегда была счастлива семья Хорнер. Здесь Эдвард Хорнер, всемирно известный художник, написал свою знаменитую картину «Сад утрат и надежд». Он сжег ее перед смертью, ничего не объяснив любимой жене Лидди. Спустя годы правнучка Эдварда, Джульет, окажется на пороге Соловьиного Дома. Что скрывает эта земля, на которой цвели яблони, строились планы и разбивались сердца?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.