Дикие цветы - [161]
Она выдавила из себя улыбку.
— Я знаю, у тебя много чего происходит, Корд. И буду здесь, когда ты захочешь выпить по бокальчику. Или что-нибудь еще.
— Что-нибудь еще?
— О, я уверен, что в оперных театрах по всему миру есть множество крепких баритонов, питающих надежды на твой счет. — Он затрясся от смеха. — Но буду предельно ясен: мне за пятьдесят, у меня больное колено и ужасное зрение, но я выслежу их всех и буду сражаться с ними за твою руку. Даже если мне придется отрастить гусарские усы и нацепить плащ.
Она засмеялась.
— Как я могу сказать «нет»?
Краем глаза она увидела брата.
— Привет, Бен! — сказал Хэмиш.
— Хэмиш! — обрадовался Бен, и они пожали друг другу руки. — Дай мне минутку. Корд… — Он коснулся ее руки, и она повернулась к брату, все еще улыбаясь.
Она увидела лицо брата, и улыбка сошла с ее лица.
— Что случилось?
— Пойдем со мной, — сказал он, кивая Хэмишу и почти дергая ее за руку. — Пляжный домик. Я был там… — Он увлек ее за собой, и они вместе спустились по ступенькам. — Я был там, только чтобы последний раз осмотреться, прежде чем они его снесут, и я забрал правила «Цветов и камней», и я нашел-я кое-что нашел.
Они стояли на заросшем пустыре между домом и рядами пляжных домиков. Он протянул ей хорошо знакомый лист бумаги, правила, которые Корд так тщательно выписала много лет назад для себя и Мадс. Буквы поблекли, стали бледно-коричневыми, и бумага потрескалась от старости.
— Переверни, — сказал он. — Переверни его и посмотри. — Он схватил ее за руки. — Ты помнишь, как она вернулась? Помнишь, как она тебе это дала? Он когда-нибудь видел это? — Бен потер лицо.
Корд держала правила с запиской, написанной на обратной стороне, читая тонкие, витиеватые черные буквы, которые теперь почти исчезли.
— Господи боже. Это… — Казалось, каждый волосок на ее шее покалывает. — Ангел — вот что мама пыталась вспомнить. Значит, она возвращалась. — Она моргнула, пытаясь думать.
— Ты помнишь ее?
— Не уверена… На ней были широкие брюки с рисунком. Цветы, они были покрыты цветами. — Она положила руку на руку брата. — Бен, она сказала мне петь. — Она кивала. — Она сказала, что мы — Дикие Цветы. Это была она. Ты помнишь? — Она вздрогнула, крошечные кусочки воспоминаний вспыхнули в ее мозгу — брюки с узорами, грязные волосы, руки ее отца, побелевшие на костяшках пальцев, когда он снова схватил ангела… И Мадс-маленькая девочка, которая, должно быть, была Мадс-смеется… Смеется до икоты, пока они бродят в траве и цветах, пока солнце медленно двигается по небу к морю. Но был ли там Бен, или он болел? Или это случилось в другой раз? Они так часто играли в «цветы и камни», что было просто невозможно все запомнить. Они играли в игры все лето, каждое лето — как же она могла вспомнить один час в череде золотых дней?
Корд покачала головой.
— Прости, дорогой. Но я рада, что мы нашли это. Это что-то объясняет, не так ли?
Бен кивнул, почесав подбородок.
— Некоторые вещи. Не все.
— Что мы сделаем? Оставим ли мы ангела?
Казалось, жесткая, потрескавшаяся старая бумага может рассыпаться в руках в любой момент, как древние тексты, попавшие в воздух после многих лет заточения в могиле. Перевернув лист, Корд смотрела на детский почерк.
Бен сказал:
— Я не знаю. Возможно, нет.
— Мы не можем просто оставить его там. Он не наш.
— В каком-то смысле наш.
— Бен-если то, что в этом письме, правда… Мы должны сказать кому-то, что у нас есть ангел. Британскому музею или кому-то еще. О, черт возьми, маме бы это понравилось — настоящая драма на поминках. — Корд улыбнулась. — Однако нам мало что известно. Есть много вещей, о которых мы до сих пор не знаем.
— Это он, ангел. Это точно. И что-то мы все-таки знаем. — Бен взял письмо и сложил его. Давай не будем думать об этом сейчас. Побеспокоимся обо всем завтра.
— Мы должны вернуть его, Бен, — твердо сказала Корд.
— Может быть. Да. — Он кивнул, их глаза встретились. — Да, Корди. Слушай, прежде чем я забуду, я хочу сказать тебе: мама хотела, чтобы Хэмиш был здесь. Она сказала, что он должен прийти — на этом она действительно настаивала. Надеюсь, ты не возражаешь…
— Она точно знала, что делает, — сказала Корд, пытаясь не рассмеяться от удовольствия. — Я не против. Я очень рада, на самом деле.
— Это почти признание в любви от тебя, Корди.
Она ласково подтолкнула его к выходу, Бен закрыл за собой дверь в пляжный домик и обнял сестру, и они вместе пошли по извилистой тропинке к дому. По пути Корд срывала цветы и листья: маки, маленький красный гречишник, лаванду, жимолость. Они подошли к вершине пути, и Боски встал перед ними: разноцветные огни, свисавшие с крыши, мягко покачивались на летнем ветерке. Море за домом лизало берег. Оно продолжит делать свою работу всю ночь, а когда придет утро, по-прежнему будет тихо плескаться рядом. Ничего не изменится.
— Это дом теперь твой, — прошептал Бен ей на ухо.
— Этот дом теперь наш, — ответила Корд, крепко обнимая брата и чувствуя умиротворение и счастье, словно все они: она, мать, отец, Мадлен, Бен, — снова были вместе. Она взглянула в небо — на Венеру, кончиком платиновой булавки сияющую в бледно-голубом ночном небе. — До свидания, мои любимые, — тихо сказала она и выпустила собранные цветы из рук, позволив им упасть к их с Беном ногам. Их аромат на мгновение повис в воздухе, а затем исчез.
День, когда Марта Винтер решила разрушить свою семью, начался обыкновенно, как всякий другой день… Марта, жена и мать троих детей, садится одним летним утром, чтобы написать приглашения для гостей на свое восьмидесятилетие. Она знает, что в этот день все изменится. Марта расскажет правду, потому что больше не может молчать. Все то, что они создавали и строили вместе с мужем больше пятидесяти лет, разлетится на мелкие щепки. Приглашения отправляются в разные уголки мира, и вот уже на празднество спешит доктор Билл, интеллектуалка Флоренс и добропорядочная Дейзи.
Соловьиный Дом – место, где всегда была счастлива семья Хорнер. Здесь Эдвард Хорнер, всемирно известный художник, написал свою знаменитую картину «Сад утрат и надежд». Он сжег ее перед смертью, ничего не объяснив любимой жене Лидди. Спустя годы правнучка Эдварда, Джульет, окажется на пороге Соловьиного Дома. Что скрывает эта земля, на которой цвели яблони, строились планы и разбивались сердца?
Давно забытый король даровал своей возлюбленной огромный замок, Кипсейк, и уехал, чтобы никогда не вернуться. Несмотря на чудесных бабочек, обитающих в саду, Кипсейк стал ее проклятием. Ведь королева умирала от тоски и одиночества внутри огромного каменного монстра. Она замуровала себя в старой часовне, не сумев вынести разлуки с любимым. Такую сказку Нина Парр читала в детстве. Из-за бабочек погиб ее собственный отец, знаменитый энтомолог. Она никогда не видела его до того, как он воскрес, оказавшись на пороге ее дома.
На улицах Каракаса, в Венесуэле, царит все больший хаос. На площадях «самого опасного города мира» гремят протесты, слезоточивый газ распыляют у правительственных зданий, а цены на товары первой необходимости безбожно растут. Некогда успешный по местным меркам сотрудник издательства Аделаида Фалькон теряет в этой анархии близких, а ее квартиру занимают мародеры, маскирующиеся под революционеров. Аделаида знает, что и ее жизнь в опасности. «В Каракасе наступит ночь» – леденящее душу напоминание о том, как быстро мир, который мы знаем, может рухнуть.
УДК 821.161.1-1 ББК 84(2 Рос=Рус)6-44 М23 В оформлении обложки использована картина Давида Штейнберга Манович, Лера Первый и другие рассказы. — М., Русский Гулливер; Центр Современной Литературы, 2015. — 148 с. ISBN 978-5-91627-154-6 Проза Леры Манович как хороший утренний кофе. Она погружает в задумчивую бодрость и делает тебя соучастником тончайших переживаний героев, переданных немногими точными словами, я бы даже сказал — точными обиняками. Искусство нынче редкое, в котором чувствуются отголоски когда-то хорошо усвоенного Хэмингуэя, а то и Чехова.
У околофутбольного мира свои законы. Посрамить оппонентов на стадионе и вне его пределов, отстоять честь клубных цветов в честной рукопашной схватке — для каждой группировки вожделенные ступени на пути к фанатскому Олимпу. «Анархо» уже успело высоко взобраться по репутационной лестнице. Однако трагические события заставляют лидеров «фирмы» отвлечься от околофутбольных баталий и выйти с открытым забралом во внешний мир, где царит иной закон уличной войны, а те, кто должен блюсти правила честной игры, становятся самыми опасными оппонентами. P.S.
В тот день, когда в обычной старшей школе появилась Старгерл, жизнь шестнадцатилетнего Лео изменилась навсегда. Он уже не мог не думать об этой удивительной девушке. Она носила причудливые наряды, играла на гавайской гитаре, смеялась, когда никто не шутил, танцевала без музыки и повсюду таскала с собой ручную крысу. Старгерл считали странной, ею восхищались, ее ненавидели. Но, неожиданно ворвавшись в жизнь Лео, она так же внезапно исчезла. Сможет ли Лео когда-нибудь встретить ее и узнать, почему она пропала? Возможно, лучше услышать об этой истории от самой Старгерл?
Судьбы персонажей романа «Призрак Шекспира» отражают не такую уж давнюю, почти вчерашнюю нашу историю. Главные герои — люди так называемых свободных профессий. Это режиссеры, актеры, государственные служащие высшего ранга, военные. В этом театральном, немного маскарадном мире, провинциальном и столичном, бурлят неподдельные страсти, без которых жизнь не так интересна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.