Дикая Охота - [32]

Григорий медленно выдохнул, запустил лапу в бороду, а потом заржал.

— Кобылин, — прорычал он, подходя ближе и обнимая его за плечи свободной рукой. — Леха! Вот за что тебя люблю, так это за оптимизм.

Охотник похлопал друга по плечу и ухмыльнулся.

— Рад тебя видеть, Гриша, — сказал он. — Живой и при деле. Ну, рассказывай, что тут за фигня творится?

Борода сразу помрачнел, перестал улыбаться и, нервно забарабанил пальцами по длинному стволу своего орудия.

— Вот что, — наконец сказал он, скидывая с плеча лямку и сгружая огнемет на пол, словно простой вещмешок. — Давай сначала дело, потом разговоры. Саня!

Здоровяк, судорожно сжимавший карабин, вздрогнул, как от удара. Его оттопыренные уши сияли алым, как стоп-сигналы, но при этом парень хмурился — видно, не привык выслушивать нравоучения.

— Что? — басом осведомился он.

— Прошу тебя, сходи в подвал, проверь котел, — миролюбиво произнес успокоившийся Григорий. — А я проведу Алексея по дому да расскажу ему, что к чему.

Саня кинул быстрый взгляд на Кобылина, потом демонстративно пожал плечами, взял карабин под мышку и побрел к винтовой лестнице, что вела, как догадался Алекс, и наверх и вниз.

— Чудовищная планировка, — шепнул Кобылин другу. — Ни на секунду не подумал, что это твой дом.

— Оно верно, — буркнул Борода, проверяя, заперта ли дверь. — Дом этого обормота. И это он во всем виноват.

— В чем? — быстро спросил Кобылин.

— Видишь ли, Леха, — медленно сказал Борода, увлекая охотника за собой. — У нас тут Карачун.

— Это я уже понял, — отозвался Кобылин. — А подробнее?

— Натуральный Карачун, — со вздохом повторил Григорий и, наткнувшись на серьезный взгляд друга, пояснил: — Карачун — это дух холода и тьмы. Этакий злой бог. Это если вкратце, не углубляясь в путаные легенды.

— Так, — произнес Кобылин, оглядываясь на огнемет, лежащий на полу у входа. — Здесь безопасно?

— Сейчас да, — ответил Григорий. — В дом им не попасть, пока здесь тепло. Уже проверено.

— Злой дух холода и тьмы, — протянул Алексей. — И он не в настроении, как я понял, да?

— Может, и не он, — задумчиво протянул Григорий. — Но в целом что-то похожее. Местный дух, хранитель местности, имеющий отношение к зиме и холоду. Саня, мать его за ногу, своим строительством растревожил, вот этот дух и пошел вразнос. Выпустил мелких тварей, что могут замораживать все вокруг. И заморозил, к чертям, весь поселок.

— Сколько? — отрывисто спросил Кобылин.

— Десять душ — точно, — хмуро отозвался Борода. — Еще семерых я вывел, когда сообразил, что происходит.

— Позавчера началось?

— Да, — Григорий кивнул. — С тех пор сидим тут, поддаем жару и нос не высовываем наружу.

— Значит, они боятся тепла, — пробормотал Кобылин.

— Боятся, — отозвался Борода. — И огня.

— Кстати, где ты взял огнемет? — спохватился охотник. — Только не говори, что с собой привез.

— Собрал в первый же день, — буркнул Борода. — У этого обормота тут гараж вполдома и мастерская в нем.

— А чего на газу? Не мог горючки намешать?

— А толку-то. Лучше так — быстро и горячо. Отпугивает гаденышей на раз. Они не материальные, горючка к ним не прилипнет, а вот полоснуть огоньком — это им как серпом по…

— По чему? — с живым интересом осведомился Кобылин.

— В том-то и дело, не по чему, — с огорчением признался Борода. — Давай сюда.

Григорий услужливо распахнул перед ним большую деревянную дверь с медной ручкой, и взору Кобылина предстала огромная комната. Вдоль стен стояла бытовая техника — стиральная машина рядом с раковиной, стойка с посудой, два холодильника, столики… Увидев газовую плиту с вытяжкой, Кобылин сообразил, что это кухня. Посреди комнаты стоял огромный круглый стол, за которым сидело четверо человек, закутанных в невообразимое тряпье. Они довольно бодро прихлебывали чай из одинаковых белых пластиковых кружек и о чем-то бубнили. Присмотревшись, Кобылин с удивлением опознал в теплой компании трех старух и одного древнего дедка с седыми усами, тронутыми никотиновой желтизной.

— Это все? — тихо ужаснулся Кобылин.

— Еще сам Саня да Петрович дежурит в гараже, — так же тихо отозвался Борода.

Старики, увидев гостей, загомонили. Говорили быстро, хором, да так, что ничего толком нельзя было разобрать, в основном жаловались, но на что именно — охотник так и не понял. Кажется, на все разом. Кобылин аж попятился под таким акустическим натиском.

— Тихо! — гаркнул Гриша, шагнув к столу. — Хорош бубнить. Давайте еще чайку, грейтесь, пока есть чем.

Кобылин покосился на газовую плиту, на которой горели все конфорки, и тихонько попятился к выходу. Борода тем временем успокаивал вцепившуюся в его рукав старуху — маленькую, сгорбленную, весившую, казалось, не больше птицы. Но из-под вязаной шапки бодро блестели живые глаза, а сухонькая ручка крепко держала рукав кожаного пальто Бороды.

Под шум и гомон Кобылин незаметно выскользнул в коридор. Ему было немного не по себе, он не привык общаться со стариками. Да и вообще отвык уже от людского общества. Он понимал, почему Гриша показал ему людей — их присутствие нужно учитывать, если начнется настоящая охота. Чего он не понимал — почему Борода еще ничего не сделал.