Дикая кошка - [26]

Но хочет ли она этого – уехать с Роджером, вернуться в милую безопасную Англию и больше никогда не видеть Рауля? Да, конечно, но сейчас… она пленница, как бы он ни украшал ее заточение вечерними экскурсиями и ни радовал предложением интересной работы. Но какой-то внутренний голос шептал ей, что, когда дверь клетки откроется, она прильнет к решеткам и не захочет уходить.

Это был хорошо известный психологический феномен: пленник, удирающий от долгожданной свободы. Но в данном случае у заложницы еще и зародилась всепоглощающая, неразумная страсть к своему похитителю. Неужели это действительно произошло с ней? Ее охватила паника, руки задрожали, и часть вина пролилась на стол.

– Я… – Ей пришлось остановиться, чтобы проглотить подступивший к горлу ком. – В любом случае, если я приму это предложение, – а я еще не согласилась, – мне нужны будут определенные материалы для работы.

– Какие?

– Чертежные доски, подходящая бумага и много других вещей.

Он передернул плечами.

– Нет проблем. Завтра же все будет. А теперь кофе?

– Нет, спасибо.

– Хорошо. – И, поймав взгляд официанта, который крутился поблизости, Рауль вынул портмоне.

Они снова вышли на площадь. Но, вместо того чтобы свернуть в ту сторону, где стояла машина, испанец повел девушку по другой улочке к небольшой площади возле церкви. Здесь расположилось несколько магазинов, в один из них он и предложил зайти. В магазине продавались платья, очень дорогие, судя по образцам на витрине.

На пороге Саманта остановилась.

– Зачем мы сюда пришли? – В ее голосе звучало оскорбленное самолюбие.

– Пока работаете для меня, вы будете одеты должным образом.

– Никаких зеленых лягушек?

– Вот именно.

–Подождите…

Она положила руку на его плечо, но тут же отдернула ее. В этом человеке было слишком много энергии – прикосновение вызывало ощущение удара электрическим током.

– Подождите, – настаивала Саманта. – Есть одна вещь, которую я должна прояснить.

– Да? – Рауль грациозно отошел в сторону, пропуская двух пожилых, шикарно одетых женщин.

– Обеспечить меня всеми материалами для работы – одно, но это, – она сделала жест в сторону платьев на вешалках, – совсем другое дело. Вы можете оплатить мои профессиональные услуги, но не можете купить меня.

– Конечно нет. Я и не думал оскорблять вас подобным предложением. – Саманта несколько успокоилась. – Никогда столь грязные, торгашеские соображения не понадобятся нам для того, чтобы любить друг друга. – И, взяв Саманту за локоть, он уверенно повел ее в торговый зал.

8

Она перемерила уже множество платьев. На столе лежала целая гора выбранных, но Рауль все не унимался.

– Теперь примерьте это. Оно будет вам к лицу, я уверен. – Рауль снял с вешалки платье из золотистого шелка.

– Не нужно больше, пожалуйста, – попросила она тихо, заметив пристальное внимание хорошо одетой молодой женщины, – очевидно, хозяйки магазина.

– Еще вот это.

– Ну хорошо, – И, схватив вешалку, она снова направилась в комнату для примерки.

Он прав, конечно, думала Саманта, осматривая себя. Это платье ей тоже к лицу: расцветка оттеняет цвет глаз и волос, придает молочной коже живой блеск, а умеренная экстравагантность покроя подчеркивает ее стройность и в то же время придает тонкой фигуре женственную округлость.

Хозяйка осторожно постучала и вошла в примерочную.

– О, сеньорита! Сеньор Гонсалес прав, оно идеально подходит для вас. Но он хочет видеть, поэтому, пожалуйста, пройдемте.

Саманта вышла в зал. Рауль сидел на стуле, забросив руки за голову и чувствуя себя в этом царстве женской моды совершенно свободно. Она, стиснув зубы, теряя терпение, прошлась перед ним взад и вперед. Вот уже целый час расхаживает по розовому бархатному ковру, будто породистая лошадь, которую выставили на продажу перед разборчивым покупателем. Это представление, с горечью подумала Саманта, не менее унизительно, чем если бы мавританский владыка бегло осматривал рабыню, которую привели в его гарем.

Повернувшись на ковре, она бросила на Рауля неприязненный взгляд из-под опущенных ресниц. Его лицо оставалось бесстрастным, но когда их взгляды встретились, она внезапно, как никогда в жизни, с трепетом ощутила свое горячее тело под мягким шелком платья. Несмотря на возмущение и обиду, она чувствовала, как ее охватывает возбуждение, как учащается пульс. Казалось, между ним и ею натянулись какие-то невидимые струны.

Рауль первым нарушил молчание.

– Сеньорита возьмет и это платье, – обратился он к хозяйке, и Саманта бросилась в комнату для переодевания.

Когда она вернулась, кипа розовых пакетов лежала на одном из стульев, а Рауль убирал во внутренний карман чековую книжку. Конечно, рассчитываются здесь только чеками, подумала Саманта. Вульгарные деньги никак не могут циркулировать в этом заведении. Рауль о чем-то разговаривал с хозяйкой, и она смотрела на него широко раскрытыми глазами, как загипнотизированный кролик на удава.

Саманта остановилась у примерочной.

Бедная дура, подумала она жестко, следя за угодливым выражением глаз хозяйки магазина, если бы ты только знала: любую женщину, которая, оказавшись на пути Гонсалеса, будет недостаточно мудрой, он съест до завтрака, а косточки выплюнет.