Дикая история дикого барина (сборник) - [81]
А вот охрану мероприятия я бы переодел в Софью Андреевну. Чтоб бродили Софьи Андреевны вдоль ограды, водя дубинкой по прутьям.
А то было бы хорошо, если б ещё три-четыре Софьи Андреевны изловили бы некрупного Льва Николаевича и отдубасили его ногами, путаясь в юбках, за попытку спереть приз.
А Льву Николаевичу из Сызрани было бы и не больно совсем – там слой ваты в тридцать сантиметров, под толстовкой.
Мероприятие – 2
Я в своё время потешался, глупый, над проводимыми у нас в уезде конными скачками (у нас в уезде скачки могут быть и не совсем конными, если что). Скачки эти проводились на грандиозный приз графа Льва Толстого. И назывались скачки им. Льва Толстого.
Я глумился, развязный, над трогательным. В красках расписывал своё видение этого чудесного праздника. Всадники, загримированные под Льва Толстого. Зрители – сплошь Львы Толстые в бородах на резинках. Жюри, дети, женщины – все, решительно все Львы Толстые!
Меня поправляли. Говорили, что часть зрителей можно загримировать под Анну Каренину. Марево над ипподромом, кругом подъемные краны, новостройки, липкий лимонад и жар состязания. И мчатся, мчатся по кругу пропотевшие Львы Толстые, закинув бороды через плечо.
Для меня скачки имени Льва Толстого были тогда явлением странноватым. Я – не ожесточившийся в одиночестве и книжной пыли филолог, я трепета перед святыми именами не испытываю. Просто есть скачки, есть Лев Толстой, есть наш уезд. И как ни пытайся смешать этот пряный коктейль, ничего путного не получится, хоть утрясись совсем в серой толстовке.
А тут бабушка моя История в очередной раз ткнула меня в сырое моё невежество.
Оказывается традиция заниматься любым подсобным делом: чесанием льна, холощением поросяток, рубкой леса – под обязательным портретом какого-то светлого гения, под его святым протекторатом, имеет свои корни в моей стране.
В 1914 году в Петербурге проводились Лермонтовские скачки, «с джигитовкой, рубкой лозы и заездами на денежные и литературные призы». Ротмистр Саид-шах Нахичеванский с портретом Михаила Юрьевича над головой взял верхом двенадцать барьеров и прыгнул (верхом же) в огненный круг, «составленный из дат жизни нашего гения».
Потом в Михайловском манеже началась «историческая карусель» с участием дам-амазонок, «приглашенных кавалерийской школой для воссоздания эпохи Лермонтова».
А уж в разгар карусели в манеж ворвалась полиция, обеспокоенная «возможной химической обструкцией и вероятным распылением ядовитых веществ через паровые трубы, как то было на фабрике «Товарищества Охтинской бумагопрядильни» (Полюстровская наб.,1)».
Юнкеров, загримированных под М. Ю. Лермонтова, полиция приняла за собственные видения, вызванные химической обструкцией (питерский шик – он вечен). Вызван был врач Потехаев Вильмонт Игоревич, который освидетельствовал всех участников торжества и успокоил, а также дал интервью репортёру «Биржевых ведомостей» о вреде сернистых газов.
А тут нормально юбилей Бродского не отметили. Я бы, например, устроил открытый чемпионат фулл контакт по вольной борьбе или армейской рукопашке на приз поэта И. Бродского. Было бы и честнее, и свежее. Участники, зрители, жюри – все загримированные под Бродского. Где бы можно было такое увидеть – пол-Махачкалы, и все вылитые Бродские?
После каждого раунда, когда стихнут выстрелы в воздух и дым потянется к потолку, на ринг выходит новый участник и читает стихи юбиляра с узнаваемым и прекрасным акцентом.
Д’Артаньян
Для того, чтобы понять хоть как-то положительность Атоса, Портоса, Арамиса и, конечно, д’Артаньяна, чтобы уловить позитивность их, необходимо приложить немало усилий.
Ну, с Атосом всё понятно – повесил свою жену из-за прежней судимости. Портос весь роман активно вживается в образ нормального такого альфонса. Арамис активно занимается оппозиционной деятельностью. Д’Артаньян ведёт себя абсолютно естественно для публики заведения «Скушай что-то у Ашота» возле Савёловского. В принципе, бодрые, адекватные ребята.
Но вот фон их бесконечной деятельности несколько туманен. А именно понимание фона превращает героев романа в настоящих хороших парней. Без иллюстрации не обойтись.
Я немного расширю рамки хронологии романа – от этого иллюстративный материал не пострадает, поверьте.
Мастеровитый король Людовик XIII, о котором я тут недавно писал, к власти пришёл 24 апреля 1617 года, когда капитан королевской гвардии Витри застрелил маршала д’Анкра, более известного нам как Кончино Кончини, прямо в Бурбонских воротах Лувра.
Казалось бы, застрелил, и всё! Но тут к делу подключились добрые парижане.
25 апреля горожане вломились в церковь Сен-Жермен, ворота церкви, понятно, выломали, вытащили застреленного маршала, оторвали от колокола верёвку и потащили маршальское тело по улицам славного города, мимо Сорбонны и остальных университетских коллежей. У Нового моста тело повесили вниз головой на виселице для воров.
Потом маршалу отрезали уши, нос, «срамные части». Кричали «Да здравствует король!», пели и плясали. Потом тело бросили в костёр. Потом вытащили тело из костра и кто-то «высокий, одетый в ярко-красное платье… приблизился к трупу, вскрыл ему грудь, вырвал сердце и, чуть подрумянив на костре, проглотил не разжёвывая».
«Если бы мне дали книгу с таким автором на обложке, я бы сразу понял, что это мистификация. К чему Джон? Каким образом у этого Джона может быть фамилия Шемякин?! Нелепица какая-то. Если бы мне сказали, что в жилах автора причудливо смешалась бурная кровь камчадалов и шотландцев, уральских староверов, немцев и маньчжур, я бы утвердился во мнении, что это очевидный фейк.Если бы я узнал, что автор, историк по образованию, учился также в духовной семинарии, зачем-то год ходил на танкере в Тихом океане, уверяя команду, что он первоклассный кок, работал приемщиком стеклотары, заместителем главы администрации города Самары, а в результате стал производителем систем очистки нефтепродуктов, торговцем виски и отцом многочисленного семейства, я бы сразу заявил, что столь зигзагообразной судьбы не бывает.
«Очень многие в последнее время стали задавать мне вопросы, связанные с родом моей деятельности. Для меня такое любопытство кажется странным. Люди не верят, что чтение псалмов на паперти взаправду может кормить!Любой Шерлок Холмс может подойти ко мне, хрустя пустыми ампулами с семипроцентным раствором под ботинками на пуговицах, и сразу же догадаться, кто я такой и чем зарабатываю себе на кусок горького хлеба и кружку дождевой воды. Раз в тельняшке – значит, моряк. Деревянная нога, подсыхающая у камина, говорит о том, что моряк я не очень хороший, но с богатым прошлым, скорее всего боевым.
Джон Шемякин – знаменитый российский блогер, на страницу которого в Фейсбуке подписано более 70 000 человек, тонкий и остроумный интеллектуал, автор восхитительных автобиографических историй, неизменно вызывающих фурор в Рунете и интенсивно расходящихся на афоризмы. «Немногие знают, что я: работал год коком на танкере в Тихом океане; шесть месяцев носил имя Евгений; был импресарио у колдуньи Любы; играл на сцене адмирала Нахимова; учился в духовной семинарии; трудился в 93-м заместителем руководителя аппарата Демократической партии России; публиковал в журнале «Пионер» стихи про любовь; в 1984 году ездил в Никарагуа на сбор кофе; был укушен ядовитой змеёй; получил отравление хлором при производстве ремней для джинсов «Ранглер»; принимал пустые бутылки у водочного магазина, в котором работал продавцом, числясь по кафедре всеобщей истории университета преподавателем».
Данная книга представляет собой сборник рассуждений на различные жизненные темы. В ней через слова (стихи и прозу) выражены чувства, глубокие переживания и эмоции. Это дневник души, в котором описано всё, что обычно скрыто от посторонних. Книга будет интересна людям, которые хотят увидеть реальную жизнь и мысли простого человека. Дочитав «Записки» до конца, каждый сделает свои выводы, каждый поймёт её по-своему, сможет сам прочувствовать один значительный отрезок жизни лирического героя.
В сборник «Долгая память» вошли повести и рассказы Елены Зелинской, написанные в разное время, в разном стиле – здесь и заметки паломника, и художественная проза, и гастрономический туризм. Что их объединяет? Честная позиция автора, который называет все своими именами, журналистские подробности и легкая ирония. Придуманные и непридуманные истории часто говорят об одном – о том, что в основе жизни – христианские ценности.
«Так как я был непосредственным участником произошедших событий, долг перед умершим другом заставляет меня взяться за написание этих строк… В самом конце прошлого года от кровоизлияния в мозг скончался Александр Евгеньевич Долматов — самый гениальный писатель нашего времени, человек странной и парадоксальной творческой судьбы…».
Автор ничего не придумывает, он описывает ту реальность, которая окружает каждого из нас. Его взгляд по-журналистски пристален, но это прозаические произведения. Есть характеры, есть судьбы, есть явления. Сквозная тема настоящего сборника рассказов – поиск смысла человеческого существования в современном мире, беспокойство и тревога за происходящее в душе.
Устои строгого воспитания главной героини легко рушатся перед целеустремленным обаянием многоопытного морского офицера… Нечаянные лесбийские утехи, проблемы, порожденные необузданной страстью мужа и встречи с бывшим однокурсником – записным ловеласом, пробуждают потаенную эротическую сущность Ирины. Сущность эта, то возвышая, то роняя, непростыми путями ведет ее к жизненному успеху. Но слом «советской эпохи» и, захлестнувший страну криминал, диктуют свои, уже совсем другие условия выживания, которые во всей полноте раскрывают реальную неоднозначность героев романа.
Как зародилось и обрело силу, наука техникой, тактикой и стратегии на войне?Книга Квон-Кхим-Го, захватывает корень возникновения и смысл единой тщетной борьбы Хо-с-рек!Сценарий переполнен закономерностью жизни королей, их воли и влияния, причины раздора борьбы добра и зла.Чуткая любовь к родине, уважение к простым людям, отвага и бесстрашие, верная взаимная любовь, дают большее – жить для людей.Боевое искусство Хо-с-рек, находит последователей с чистыми помыслами, жизнью бесстрашия, не отворачиваясь от причин.Сценарий не подтверждён, но похожи мотивы.Ничего не бывает просто так, огонёк непрестанно зовёт.Нет ничего выше доблести, множить добро.